Опубликовано в журнале:
"Studia Społeczne/Social Studies" 1/2014, P.127-136
Трудность вопроса
Мечта — увлекательный, но отнюдь непростой предмет для философского размышления. Если понимать мышление как постановку вопросов и попытки найти на них ответы с помощью разума (а не только справочников, опрашивания экспертов или обращения к опыту), то трудность обнаруживается уже в самом начале пути: совершенно не ясно, какие философские вопросы следует задавать относительно мечты?
Несложно представить, как изучали бы имеющиеся у людей мечты (или факты отсутствия мечты) социолог, антрополог, психолог, историк, страновед. А что может и должен узнать о мечте философ? Собственно, данный вопрос уже является философским, поэтому с него и начнем.
Бывают трудности пустоты и отсутствия, а бывают трудности чрезмерного изобилия. Для темы философии мечты характерны трудности второго рода: мечта является настолько многозначным, зыбким, вездесущим и изменчивым предметом, что о ней можно задавать любые вопросы. Отсутствие границ и вектора движения грозит мышлению случайностью, необязательностью и хаосом. Чтобы избежать этого и внести некоторый порядок в рассуждение, начнем не с мечты, а с философии, по той простой причине, что этот предмет более знаком автору.
Философия ведает наиболее общими и абстрактными аспектами любых предметов мышления. Суть философии состоит в рациональном рассуждении, направленном на разработку и критику оснований суждений, действий, образа жизни, а также на построение целостного и осмысленного образа мира и человека в нем.
Вооружившись этими дефинициями, мы уже можем приступить к постановке вопросов о таком специфическом предмете, как мечта.
Общее в мечте — это ее понятие, отделяющее мечту от всего того, что ею не является. Абстрактные аспекты мечты суть моменты, или компоненты ее сущности, формы и содержания, отвлеченные от каких-либо конкретных мечтаний. Именно эти абстрактные моменты будем понимать как основания суждений о мечте, основания действий и образов жизни, вдохновленных мечтой.
Три главных типа оснований в философии хорошо известны: онтологические (о сущностях), аксиологические (о ценностях) и гносеологические (о познании).
В плане онтологии следует определить, к какой сфере бытия относятся мечты, а также прояснить связь мечты со временем, с главными типами процессов в истории, с реальностью и возможностями.
Ценностное содержание человеческих мечтаний беспредельно, однако можно исследовать вопрос о критериях оправданности мечты, как с учетом пронизывающих ее ценностей, символов, идеалов, так и в отвлечении от них.
Вопросы о методологии и методах, о критериях истинности в познании процессов появления мечты и ее осуществления больше относятся к философии науки; здесь рассматривать их не будем. Осуществима ли та или иная мечта, и при каких условиях? — вот насущный гносеологический вопрос, с которым попробуем разобраться.
Более сложным является пункт, касающийся «целостного и осмысленного образа». Здесь мы сталкиваемся с широким разнообразием на обоих полюсах: субъекта мечты (кто мечтает, кто мечтал когда-то в прошлом и будет мечтать в будущем) и предмета мечты (на какой фрагмент мира направлена мечта). Что уж говорить об идейном разнообразии мечтаний (символы, принципы, идеалы, ценности, понятия и модели, составляющие содержание мечты о том или ином фрагменте мира).
В данном случае поступим грубым и вполне произвольным образом: автор попытается прояснить свои собственные мечты о тех предметах, которые ему представляются важнейшими, а идейное содержание будет прямо заимствовано из результатов прошлых размышлений. Несколько компенсировать эту намеренную вольность призвано следующее требование: свои мечты я постараюсь изложить в соответствии с предварительно заданными онтологическими, аксиологическими и гносеологическими основаниями.
Итак, философские вопросы о мечте и задачи нашего рассуждения прояснились:
1) выделить основные типы мечтаний (феноменология мечты);
2) составить общее определение мечты и показать, что оно охватывает эти типы (дефиниция, или определение, мечты);
3) выявить природу и сущность основных типов мечтаний (через отнесенность их к тем или иным сферам человеческого бытия; раскрыть связь мечты с фундаментальными процессами человеческого бытия — естественным складыванием, искусственным конструированием и гибридным испытанием, с онтологией времени, реальностью и возможностями (онтология мечты);
4) составить и обосновать ценностные требования к мечте, отграничить оправданные мечты от неоправданных (аксиология мечты);
5) составить общий подход к исследованию возможностей и условий осуществления мечты (гносеология мечты);
6) наметить эскизы целостных и осмысленных идеалов социальных целостностей разного масштаба (жизнь индивида, семья, организация, город, страна, международное сообщество, человеческий род во времени) как философских ориентиров для мечтаний и их деятельного воплощения (этика мечты, организационная и политическая философия мечты, историософия мечты).
Феноменология мечты:
главные типы мечтаний[1]
Можно различить мечты-события (воображаемые и желаемые явления, ситуации в будущем) и мечты-идеалы (желаемые образы объектов). Иногда они жестко отделены (мечта о путешествии и образ города-мечты), иногда связаны (мечта иметь свой дом, создать свой университет и образ дома, образ университета), иногда трудно различимы (победа демократии в стране и образ своей страны как демократической).
Нередко мечты бывают невоплощаемыми — ничего реально не делается для их достижения. Однако не все такие мечты являются пустыми досужими грезами (которые имеются в виду в жесткой русской пословице: «Дурак думкой богатеет»)[2]. Невоплощаемые мечты имеют разные полезные функции как психологические для самих мечтателей, так и социальные, культурные, политические для окружающего их порядка. Среди них можно выделить:
· мечты-утешители[3],
· мечты-оправдания и мечты-самооправдания,
· мечты-обещания (например, предвыборные посулы политиков)
· мечты-легитиматоры (будущее благоденствие оправдывает сегодняшние деяния власти),
· мечты-регуляторы (образ посмертного спасения, образы идеальной общины, идеальной демократии, идеального диалога дисциплинируют людей в их реальных действиях и взаимодействиях).
Невоплощаемые мечты не являются факторами существенных трансформаций, скорее, они составляют часть продолжающихся порядков (режимов) и нередко служат их консервации. Они представляют интерес для политической и религиозной социологии.
Для социальной философии и философии истории более интересными являются воплощаемые мечты — те, достичь которых люди действительно стремятся. Достижимы ли эти мечты данным субъектом, в данном поколении, в данной эпохе, — это конкретные вопросы условий, способностей, потенциала, ресурсов.
Есть недостижимые мечты-ориентиры, когда образ будущего определяет векторы стратегий. Есть мечты, которые были недостижимы в течение нескольких поколений, но потом достигались (проводная и беспроводная связь, воздушный транспорт, полеты в космос, средства лечения тяжелых заболеваний, доказательства великих математических теорем). Далее речь пойдет преимущественно о таких мечтах-ориентирах, наличие которых не консервирует, а меняет человеческую действительность.
Определение мечты
Мечта — принадлежащий субъекту (индивиду или группе) мысленный образ некоторого объекта или события в будущем, обладающий наилучшими (идеальными) чертами с точки зрения этого субъекта[4]. В данной дефиниции указаны моменты, которые следует учитывать при систематическом анализе той или иной мечты:
· кто именно мечтает, индивид или группа, с каким социальным положением, способностями, ресурсами, опытом, идеями;
· из каких понятий и как складывается мысленный образ объекта или события;
· каков перечень наилучших черт (достоинств) в данном образе;
· каковые ценностные, символические или иные основания для этих достоинств.
Онтология мечты:
ее природа и роль в человеческих испытаниях
Человеческое бытие разделяется на четыре сферы. Первые три примерно соответствуют трем мирам Карла Поппера. Назовем их: материальный мир (биотехносфера), мир индивидуального и группового сознания и бессознательного (психосфера), мир образцов, транслируемых в поколениях (культуросфера). Четвертый мир Поппер не видел (не отличал его от первого), но специфику этого мира уже четко выявляли Гегель, Маркс и Дюркгейм. Таков мир социальных взаимодействий, отношений и структур (социосфера).
Мечта как образ, разумеется, принадлежит психосфере. В мечте представления о желаемом будущем соединяются с главными ценностями, символами, идеалами, моральными, эстетическими, политическими, правовыми и прочими принципами. Прочно укоренившаяся в групповой или индивидуальной психике мечта способна формировать установки как важнейшие динамические структуры, управляющие человеческим сознанием и поведением.
Таковы когнитивные установки (фреймы) — происходящее вокруг люди начинают оценивать в соотнесении со своей мечтой.
Таковы ценностные установки — прежние убеждения и принципы могут трансформироваться, искажаться, усиливаться или гаснуть под влиянием сильной мечты.
Таковы экзистенциальные установки — идентичности, то есть ответы на вопрос «кто я такой?» — сильная мечта способна изменить представление о самом себе.
Наконец, поведенческие установки (стереотипы повседневных практик и структуры принимаемых стратегий) также могут меняться либо в направлении воплощения мечты, либо безотносительно к своему воплощению мечта становится удобным оправданием (рационализацией) собственных действий или бездействия.
Поскольку мечта — это всегда желаемый образ события или объекта с лучшими чертами, то в ней явно или неявно присутствуют ценностные, символические критерии «лучшего», которые являются образцами, транслируемыми в поколениях. Образы объекта или события всегда составлены из известных в той или иной культуре понятий, представлений, моделей, фреймов. Поэтому каждая мечта своей когнитивной и ценностной сторонами коренится в культуросфере. Кроме того, ярко выраженная мечта (о свободе народа, о расовом, классовом или гендерном равенстве, о демократии, о космических полетах, об излечении рака) сама может стать культурным образцом, который транслируется из поколения в поколение.
В социосфере мечта играет роль как символ групповой солидарности и мобилизации. Политическая (к свободе и демократии), социальная (к классовому равенству, коммунизму) и религиозная (к спасению души) мечта может также легитимировать власть, режим, социальный порядок и систему норм, притом, что вопросы реального продвижения к мечте нередко остаются фигурой умолчания.
В биотехносфере мы сталкиваемся с реальными воплощениями того, что когда-то было только мечтой (электрическое освещение городов, метрополитен, самолеты и вертолеты, скоростные поезда, электромобили, полеты в космос и на Луну). Крайне неблагоприятное состояние окружающей материальной среды (загрязнение воды, атмосферы, почв, опустынивание, изведение лесов и т.д.) зачастую служит стимулом для появления мечты через отрицание (чистая природа, город-сад). Вместе с тем, долгое пребывание людей в неблагоприятной материальной и социальной среде (голод, замусоренность, разруха, насилие) приводит не только к мечтам (вырваться отсюда или что-то изменить), но также к безысходности, отчаянию, цинизму — исчезновению способностей мечтать и стремиться к лучшему.
Рассмотренные сферы бытия оставляют без внимания аспект времени и истории. Чтобы включить его, рассмотрим фундаментальные процессы:
· естественное складывание как в природе, так и в обществе (изменения климата, социальные и политические конфликты, миграции);
· искусственное конструирование, когда люди обладают полным контролем над ресурсами и способны воплощать свои проекты, надежно преодолевая препятствия (постройка дома, сборка автомобиля или самолета);
· гибридное испытание, когда у людей есть цель, но нет полного контроля над ресурсами и процессами, цель может быть достигнута, а может случиться и провал (заключение брака с целью счастливой совместной жизни, создание новой фирмы или банка с целью успешного продвижения на соответствующих рынках, учреждение новой партии с целью победы на выборах и получения власти, основание нового города, который должен стать процветающим, удобным для жизни и привлекательным для бизнеса, инвестиций, талантливых людей).
Прямо скажем, складывание имеет весьма опосредованное отношение к мечтам. «Вещи, предоставленные сами себе, имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему» — гласит один из законов Мерфи. Надежды на то, что естественный ход событий сам собой приведет к воплощению мечты, сбываются исключительно редко.
Конструирование больше относится не к мечтам, а к проверенным и привычным проектам (хотя предшественники этих проектов зачастую ранее были мечтами). Бывают счастливые случаи, когда личная мечта (купить или построить свой дом, учредить свой банк, построить свой университет, стать президентом страны) становится проектом, который затем реализуется.
Чем масштабнее, непривычнее и труднее цель, тем больше в ее достижении не конструирования, а испытания. Скопив деньги, уже не так сложно купить или построить свой дом. Однако такие мечты как «учредить такой университет, который будет процветать и после моей смерти» или «стать президентом страны, которого будут уважать граждане и почитать будущие историки» или «стать великим философом, труды которого будут переиздаваться и изучаться в течение столетий» — это всегда испытания, поскольку полного контроля над ресурсами и процессами здесь не бывает никогда.
Как видим, мечты напрямую связаны с испытаниями, однако не все мечты, а только те, что связаны с реальными действиями по их воплощению, когда есть возможность определить, была ли мечта достигнута. Пустые мечтания, для реализации которых ничего не делается («маниловщина»), не приводят ни к каким испытаниям. Религиозная мечта «спасти свою вечную душу», когда человек сознательно ведет добродетельную жизни и избегает грехов, могла бы считаться испытанием, но только при условии надежного знания о посмертной судьбе его/ее души, что, увы, человеческому разуму недоступно.
Аксиология мечты:
критерии оправданности
При рассмотрении основных типов мечтаний мы видели, сколько разных функций выполняют мечты (утешение, компенсация, легитимация власти и режима, обоснование норм и т.д.). Для каждой такой психологической, социальной, политической функции есть свои критерии адекватности мечты, значимые для успешного выполнения того или иного предназначения. Отвлечемся от этих функций, которые будем считать побочными, и сосредоточимся на требованиях к мечтам-ориентирам, которые предназначены для осуществления, пусть и в далеком будущем.
Тесная связь мечты и испытания уже дала нам две важные подсказки: мечта должна приводить к реальным действиям, направленным на ее осуществление (пусть опосредованно), должен иметься способ определения того, выполнена мечта или нет.
Есть ли ценностные ограничения относительно содержания мечты? Люди способны мечтать о самом разном. Возьмем для простоты условные политические и религиозные мечты глобального масштаба.
Можно ли оценивать эти конкретные мечты, не впадая в ловушку конкретных же систем ценностей? Несложно обвинять коммунизм как с либеральных, так и с фашистских позиций, несложно обвинять буддизм с христианской точки зрения и наоборот. Такого рода споры, как давно известно, не приводят к каким-либо позитивным результатам, а ведут только к углублению взаимного отчуждения.
Считать допустимыми и законными любые мечты — тоже не выход. Никак невозможно согласиться с мечтами установить на всей планете гитлеровский рейх, сталинский коммунизм или халифат под управлением Аль Кайды. Есть ли общая нейтральная платформа, позволяющая отвергнуть такие глобальные мечты принципиально, а не потому, что «они нам не нравятся»?
Как ни странно, вполне достаточным правовым документом является Всеобщая декларация прав человека. Ее нормы защищают права, свободы и достоинство отнюдь не только представителей Западного мира (как утверждают критики этого документа). Мусульманин, буддист, православный, конфуцианец и язычник равным образом находятся под защитой норм этой Декларации (разумеется, речь идет о принципе, а не о том, как реально в конкретных местах защищены утверждаемые в ней права и свободы).
Данная система норм имеет также солидную философскую, аксиологическую основу. Ее называют по-разному: минимальные ценности, тонкий слой ценностей, общезначимые ценности. Суть последних состоит в том, что общезначимые ценности фиксируют необходимые условия для реальной возможности разным группам и индивидам осуществлять свои собственные ценности. Единственное ограничение — запрет нарушать общезначимые ценности.
В данной ценностной парадигме жизнь, здоровье, достоинство, права и свободы других людей (кардинальные ценности) строго защищены[5]. Также никакие глобальные цели и мечты, пути их достижения не должны приносить ущерб условиям этих кардинальных ценностей: качествам природной среды, возможностям противостоять неправовому принуждению и насилию (таковы субкардинальные ценности).
Гносеология мечты:
вопросы об условиях осуществимости
Как узнать, осуществима ли мечта? Если мечта — это объект или событие желаемого будущего с определенными качествами, то данный общий вопрос превращается в целую систему вопросов о необходимых и достаточных условиях достижения целей с такими качествами. Философия здесь уступает место наукам, проектированию, инженерии и разным формам моделирования.
В познавательном отношении проще решаются задачи, где условия ограничиваются ресурсами и технологиями материального мира.
Сложнее задачи, требующие особенно крупных объемов финансирования, поскольку инвестирование в проект уже включает человеческий фактор, а эта «материя» моделируется с гораздо большими трудностями, не говоря уж об «управлении». Таковы, например, масштабные продовольственные, энергетические, транспортные проекты и программы.
Наконец, самыми сложными в познавательном отношении являются задачи, решение которых зависит от поведения разнородных групп и больших масс людей. Социальные науки, несмотря на их внушительный прогресс в последние несколько десятилетий, могут здесь оказать лишь очень скромную помощь. До сих пор большие мечты и проекты такого рода обязаны успеху не столько рациональному познанию и расчету, сколько талантам и энергии лидеров, квалификации их помощников и особо удачному стечению обстоятельств. Сюда можно отнести успешные космические проекты, программы преодоления бедности, «демократический транзит», прорывы общества на новые уровни в образовании, науке и технологии.
Этика мечты:
смысл жизни индивида и идеал семьи
Обязательно ли присутствие мечты в жизни человека? Должны ли мечты индивида быть непременно смелыми и масштабными? Чем можно, а чем нельзя или опасно поступаться ради своей мечты?
Мечта не является универсальной категорией для всех народов и культур. Огромные массы людей, даже элитарные слои, могут жить веками согласно традиционным устоям. Такая жизнь бывает более спокойной и стабильной, чем жизнь, полная мечтаний, смелых прожектов, поисков, триумфов и разочарований. Смелые, необычные мечты, как мы видели, всегда сопряжены с риском провала, а значит с испытаниями, на которые многие не готовы.
Иметь или не иметь мечту — это дело личной свободы и личного выбора. Счастье (счастливая, достойная, полноценная жизнь) является более универсальной категорией, чем мечта.
Универсальные условия счастья также известны: они включают безопасность, свободу (либо свободное согласие на определенную степень несвободы, как у монахов, военных и вступающих в брак), материальный комфорт, эмоциональный комфорт, социальную поддержку и смысловую, духовную наполненность жизни.
Когда человек ущемлен в каком-либо из этих аспектов, то обычно мечты его связываются с достижениями в данном плане. Испытывающие насилие нередко мечтают мстить и обрести способность к насилию. Голодающие мечтают об изобилии вкусной пищи. Отверженные мечтают стать лидерами. Бедняки мечтают о богатстве.[6]
Когда базовые человеческие потребности удовлетворены, на первый план выступает нужда в смысловой наполненности жизни. Участие в жизни общины, в регулярных религиозных обрядах, дружеское общение, чтение книг, музыка, театр и кино, воспитание детей, путешествия вполне могут обеспечить такую наполненность. Здесь мечты либо отсутствуют, либо имеют достаточно скромный характер обычных выполнимых жизненных целей.
Есть небольшая, но значимая группа людей, для которых смысловую наполненность жизни могут дать только большие, масштабные и трудновыполнимые мечты.
Достичь морским путем Индии (Колумб и Васко да Гама), совершить кругосветное путешествие (Магеллан), отменить крепостничество и рабство (Александр I в России и Линкольн в США), достичь полюса (Нансен и Амундсен), разработать и осуществить проект полетов в космос (Циолковский и Королев), пересечь Атлантику на плоту и соломенной лодке (Тур Хейердал), добиться расового равенства в стране (Мартин Лютер Кинг), создать мини-компьютер и удобное устройство минимального размера со всеми функциями компьютера (Стив Джобс), построить для всего мира бесплатную поисковую систему (Сергей Брин).
Таковые наиболее знаменитые, хрестоматийные примеры, но наряду с десятками и сотнями первооткрывателей есть десятки, сотни, тысячи отважных людей, открывающих новые фирмы, новые школы и университеты, создающих новые партии и общественные движения, делающих открытия в науке и изобретения в технологии.
На каждый успех здесь может приходиться десять, сто и более провалов. Большая мечта — рискованное дело. Что гарантировано для людей, стремящихся к своей мечте, так это смысловая наполненность жизни. Подобный модус существования требует жертв, герои мечты всегда жертвуют покоем, удовольствиями и развлечениями, отдыхом, часто — материальным благополучием, здоровьем, общением с близкими.
Есть ли этический рецепт относительно расчета соотношения значимости мечты с издержками и затратами? Нет такого рецепта. Слишком многое здесь определяется конкретными внешними обстоятельствами, качествами и ресурсами личности. Можно рекомендовать только избегать явных жизненных тупиков.
Не следует тратить жизнь на изобретение вечного двигателя — лучше изучить основы физики. Находясь на пустынном острове, не надо строить самому самолет — получится только карго-культ. У себя на кухне или в домашней лаборатории не надо изобретать средство от СПИДа и рака.
При этом, все подобные мечты сами по себе не абсурдны. Можно и нужно изобретать механизмы с приростом КПД, но только опираясь на опыт сделанных изобретений. Можно и нужно изобретать новые летательные аппараты и лекарства, но только получив соответствующую квалификацию и попав в мировые и национальные центры таких разработок.
Наиболее адекватное понимание смысла жизни — это известное сравнение его с лучшим ходом в шахматной партии: какая сложилась ситуация на доске, таков и будет лучший ход.
Само направление философской антропологии, претендующей на глубокое познание «человека вообще», всегда вызывало у меня недоверие из-за широчайшего разнообразия человеческих типов, хорошо известного научной антропологии — культурной, социальной, политической, физической.
Грубо говоря, сколько типов людей и их ситуаций, столько и смыслов их жизни. У одних большая мечта становится таким смыслом (подвижники, лидеры), другие живут согласно правилам, обычаям и привычкам, для них мечты чужды и могут быть даже опасны и разрушительны. Для третьих мечты играют роль сугубо утешения и самооправдания. Для четвертых мечты превращаются в конкретные жизненные цели и во многом организуют жизнь (мечты о карьерном продвижении, мечты о семье, мечты о доме, мечты о машине, личной яхте или самолете).
В современной этике два основных направления — оправдывающее потребительские стремления и отвергающее их ради «духовности» или «традиции» — давно уже не спорят друг с другом, а, скорее, каждое
окормляет свою паству. Реалистичный социологический взгляд не допускает исчезновения отношений престижа, а значит и явлений престижного потребления. Вместе с тем, известна большая гибкость и разнообразие в разных эпохах и культура относительно содержания того, что считается престижным. Гигантомания, дороговизна, способность быстро спустить огромные суммы «на ветер» уже далеко не везде являются факторами престижа.
Человек имеет свою, особую, индивидуальную мечту, идет к ней и достигает ее. В этой мечте может быть момент потребления, но лучшие мечты — те, которые позволяют другим людям, другим поколениям формировать свои мечты и достигать их. А разве не может быть престижным помогать ближним и дальним в их продвижении к их собственным мечтам?
Отношения между полами, между родителями и детьми, между поколениями всегда были и будут фундаментально значимыми для людей в любом обществе и любой культуре. Поэтому семья в широком смысле (от бездетного брака, сожительства до большого рода и клана) составляет важнейшую тему этики. Как же соотносятся семья и мечта?
Уже сам язык подсказывает, что «мечта о прекрасном принце (принцессе)» обычно рушится, а «любовная лодка разбивается о быт». Погруженность одного из супругов в мечты, упорное следование мечте, как правило, не благоприятны для отношений в семье. Нередко, разочаровавшись в достижении своих мечтаний, родители пытаются воплотить их в детях. Если такой родительский напор и требовательность не совпадают с личными потребностями и способностями ребенка (а это случается весьма часто), то вместо исполнения мечты семья получает разбитую судьбу выросшего ребенка и взаимную отчужденность между ним и родителями.
Какова же может быть философская идея о семье в связи с темой мечты? Взаимное уважение, признание, любовь, радость общения и взаимная поддержка — это общие непреложные императивы, о которых здесь распространяться излишне. Основу современной идеи семьи должно составлять признание разнообразия личностей и разнообразие составляемых ими семей. Достаточно указать на различия в амбициях, энергии, эмоциональных, интеллектуальных, культурных и физических ресурсах, в финансовых возможностях, образовании, вхождении в различные социальные группы.
Появятся ли у членов семьи мечты? Какого они характера? Приемлемы ли мечты одного для остальных членов семьи? Достижимы ли они и при каких условиях? Ответы на такие вопросы составляют широчайшее разнообразие. Однако в любом случае идеалом остается как согласование каждым членом семьи своих интересов, жизненных целей и мечтаний с близкими, так и посильная их поддержка осуществлению достижимых мечтаний каждого члена семьи.
Организационная философия мечты:
идеальный институт
Казалось бы, не очень трудно представить организацию (фирму, больницу, библиотеку, школу, университет) как мечту: здесь есть обозримость, большие возможности, богатые концепции, опыт организационного проектирования и управления.
Однако задача усложняется из-за коренного противоречия между функциональностью организации и комфортом ее членов. Периоды расцвета и бурного роста организаций всегда связаны со счастливо сложившейся гармонией между этими моментами.
Беда в том, что каждая организация живет в охватывающей ее социальной и исторической среде, которая сама меняется. Прежние функции либо перестают быть востребованными, либо существенно меняются. Некоторые организации (в частности, чиновничьи ведомства) в каком-то смысле обязаны умереть, чтобы не тормозить развитие и не тратить зазря общественные ресурсы. Ясно, что гибель организации не особо согласуются с мечтой и утопией.
Разумеется, при смене поколений и исторических эпох всегда остаются религиозные потребности, потребности в образовании и здравоохранении, в транспорте и связи, в городском хозяйстве и энергетике. Церкви, школы, университеты и больницы вполне могут рассчитывать на «вечное» существование. Однако, это вовсе не отменяет существенного изменения запросов к ним, а значит — необходимости их трансформации. Беда же состоит в том, что любые организационные трансформации больно ударяют по членам организации. Можно ли и каким образом этого избежать?
Отсюда следует и образ организации-мечты. Идеальные университет и больница (к примеру) таковы, что выполняя на высоком уровне свои функции, они в то же время содержат в себе механизм саморазвития, откликающийся на изменение запросов, обстоятельств, ресурсов и технологий, притом, что члены этих организаций воспитаны и обучены таким образом, что не сопротивляются этим изменениям, а напротив, с воодушевлением их реализуют, не манкируя при этом качественным выполнением повседневных обязанностей. Трудно? Еще бы! Как видим, организация-мечта — одна из наиболее утопичных.
Урбанистическая философия мечты:
идеал города
Представление об идеальном городе легче составить благодаря богатейшему опыту градостроительства и достаточно ясным, простым параметрам качества городской жизни. Теперь уже вполне очевидно, что идеальный город не может быть слишком большим, с плотной застройкой и доминированием дорог, автомобилей над пешеходами. Неслучайно в лучших городах Европы растут пешеходные и парковые зоны, тогда как автострады, поезда и автомобильные стоянки прячутся под землей. В идеальном городе сочетаются преимущества жизни на природе (вокруг деревья, река или пруды) и в мегаполисе (легко добраться до необходимых мест работы, социальных служб и объектов культуры).
Ясно также, что города-мечты не могут быть одинаковыми. Уникальность, расцвет местной экзотики, собственные школы художников, архитекторов, музыкантов, собственные философские и научные традиции — вот что делает экологически комфортный город городом-мечтой.
Политическая философия мечты:
национальная идея
Если о семье, организации, городе можно говорить (пусть с оговорками) в универсальном ключе, то идеал общества, вероятно, может быть только национальным. Американцы, немцы, французы, поляки, русские, турки, индусы и китайцы всегда по-разному будут представлять идеальные устройства для своих стран. Поэтому здесь буду говорить только о России и приведу некоторые результаты размышлений, изложенных в другом месте [Розов 1997; 2011, гл.16].
Российская идентичность и стратегии во многом определяется представлением русских о пресловутом величии своей страны. Вопрос состоит не в том, чтобы отказаться от этого величия, а в том, чтобы наполнить его новым содержанием. В этом плане, никак нельзя пройти мимо очевидной идеи — необходимости обустройства, облагораживания-эстетизации и замирения-этизации (в социально-классовом и межэтническом плане) самого российского пространства, столь обширного и столь издавна запущенного.
Иными словами, необходимо расширение сферы национальной гордости, достоинства и государственной, гражданской ответственности: в нее следует нужно также включить области, которые в России до сих пор слабо развиты или вовсе провальны: дороги, транспорт и связь, доступное жилье, благоустройство окружения, инфраструктура, качество сервиса.
Каждая нация, благоустроившая свою территорию на зависть другим народам, уже только этим достойна всяческого почтения. Трудно не уважать страну с прекрасными дорогами, большими личными домами у большой части населения, множеством высококлассных университетов, библиотек и музеев, оберегаемыми природными парками, чистотой улиц, надежно защищаемым порядком и справедливым судом (Германия, Великобритания, Швеция, Финляндия служат здесь неплохими примерами).
Для достижения всего этого благолепия нужно много разного, но три фактора универсальны: величина капитала, качество институтов и качество людей. Более того, в современном мире эти факторы как раз и становятся ключевыми критериями национального достоинства — вместо массивности царских гробниц, высоты шпилей и соборов, пышности нарядов придворных, количества дивизий, танков и боеголовок в прошлые эпохи.
Капитал — это не просто деньги, которые где-то далеко лежат «на черный день», а те деньги, которые работают, вкладываются в развитие, возвращаются и вновь вкладываются. Защита собственности, в том числе, важнейшей для развития собственности — частного капитала как наиболее эффективного источника инвестиций — это вопрос верховенства права и справедливых судов. Именно суды являются в современной России самыми важными институтами, требующими первоочередного реформирования, особенно, в части независимости от других властей, быстрого, надежного, честного и справедливого вершения правосудия, разрешения конфликтов.
Вторая на очереди — местная исполнительная власть, в отношении освобождения от коррупции, эффективности, отзывчивости к нуждам граждан, отказа от монополизма и защиты конкуренции в экономике, достижения финансовой самостоятельности.
Третье — соответствующие преобразования центральной власти в направлении подчиненности законам и судебным решениям, перехода от режима «вертикали власти» и «управления» местными администрациями в режим создания общих условий для местных стратегий развития.
Соберем зафиксированные ранее сферы наиболее перспективных общенациональных стратегий с точки зрения долговременного спроса.
Итак, что означает чувствовать себя достойно и жить в достойной стране? Это значит деятельно участвовать в общенациональном развитии по направлению к следующим целям и ориентирам:
· Каждая семья имеет свое жилье, молодые семьи способны купить жилье в кредит; многие имеют собственные дома на собственной земле;
· Все крупные и средние города связаны скоростными магистралями, а райцентры и поселки — асфальтовыми дорогами; есть повсеместный доступ к электросетям, газовым сетям и Интернету;
· Страна-мечта — это благоустроенная, безопасная страна, предоставляющая комфортные условия для всех гостей: туристов, учащихся, приезжающих по научному и культурному обмену, предпринимателей, инвесторов и т. д.
· Вывоз сырья сокращается, с каждым годом растут мощности по его переработке на собственной территории;
· Утечка мозгов резко сокращается или вовсе прекращается, поскольку в стране созданы материальные и социальные условия для поддержки талантливых ученых и инженеров, растет экспорт и мировое признание продуктов их творчества;
· Государственные институты, особенно, суды, местные и центральные власти в отношении честности, неподкупности, эффективности, вниманию к нуждам граждан не уступают по качеству западноевропейским;
· Граждане, по крайней мере, подрастающие поколения, стремятся не только и не столько к обогащению, сколько к получению хорошего образования и квалификации, отличаются честностью и ответственностью, деятельной заботой об окружении.
Многим этот ряд покажется набором бесплодных мечтаний, но будет и немало других, которые обвинят его в приземленности, буржуазности, отсутствии духовного порыва, пренебрежении к святости и величию, «без которых Родина и мыслиться не может». Тут спорить не следует, нужно только договориться о том, что для восхождения к горним высотам требуется вначале подняться хотя бы на первую высоту в обозримом дольнем пути.
Приоритет права
и судов в мировом сообществе
— глобальная мечта
Глобальные утопии относительно вечного мира и дружбы народов столь же давнишние и популярные, сколь безнадежные. Факторы неравномерной динамики в демографии, технологиях, социальном и культурном развитии, ограниченность ресурсов и неуклонный рост запросов всегда будут порождать напряжения, конфликты и отчужденность между разными странами и народами. Поэтому глобальная мечта должна касаться не столько призывов к миру, добрососедству и нравственным добродетелям, сколько к механизмам конструктивного разрешения неизбежных напряжений и конфликтов.
Остановимся здесь только на самой острой сфере: территориальные конфликты, геополитика, массовое насилие, войны и оправданность силового вмешательства. События последних лет показывают, что ни механизмы ООН, ни «глобальное лидерство» (читай: гегемония) Соединенных Штатов не решают эти проблемы. Что же можно предложить взамен?
Базовым является правовой принцип, центрированный на международной судебной системе с двумя ярусами: глобальным и региональным. Для первого яруса есть прототип – международный суд в Гааге. К сожалению, нет не только практики, но даже идей судебного разрешения самых острых, чреватых военными действиями международных конфликтов (Израиль-Палестина, США-Ирак, США-Афганистан, Россия-Грузия). Парадоксально, что даже такие страны как США, во внутренней политике которых авторитет суда непререкаем, во внешней политике ориентированы либо на решения закрытого «пакта победителей» – Совета Безопасности ООН, либо на собственный произвол (военные акции в Афганистане, Косове-Сербии, Ираке, Ливии).
Ситуация изменится кардинальным образом, когда появится международный суд под эгидой ООН (оптимально – за пределами Западного мира, что будет иметь важное символическое значение) по вопросам безопасности, демаркации границ, сепаратизма /самоопределения наций, расположения военных баз, крупных военных операций, особенно, за пределами своих границ, конфликтов, связанных торговлей оружием и наркотиками и т. п.; когда такой суд возьмет на себя решение всех серьезных конфликтов в соответствии с международным правом, а сильнейшие мировые державы с этим согласятся, когда он обретет необходимый авторитет и легитимность, не будет восприниматься в мире как орудие западных держав для возмездия «провинившимся».
В трехъярусной структуре (с национальным, региональным и глобальным ярусами), вероятно, должен быть установлен принцип субсидиарности, хорошо показавший себя в функционировании Европейского Сообщества (все локальные проблемы решаются на максимально низком уровне иерархии и только при необходимости передаются на более высокие уровни) Соответственно, необходимы региональные международные суды по тем же вопросам, полномочные принимать решения по внутрирегиональным конфликтам.
Другой важный принцип – общественный и правовой контроль над работой не только национальных, но также региональных и глобальных структур, что должно проявляться в опубликовании документов, регулярных пресс-конференциях и проч. Дело в том, что политики даже противоборствующих стран могут быть (и часть бывают) заинтересованы не в разрешении, а в затягивании и даже обострении конфликтов, а иногда и в развязывании войн. Открытость ведущейся политики и общественный контроль служат хоть и не абсолютным, но достаточно высоким барьером для реализации такого рода стратегий.
Региональные силовые структуры получат авторитет после ряда успешно разрешенных конфликтов в соответствии с решениями международных судов.
Действует принцип субсидиарности. Если не решаются проблемы и конфликты на местном уровне, то подключается национальное правительство. Уже на этом этапе для легитимации своих действий оно должно привлекать региональных наблюдателей. Если национальное правительство не справляется (продолжается межэтническое насилие, исчезновение людей, терроризм и т. д.), то потерпевшая сторона обращается в международный региональный суд. Его решения выполняют все признающие судебный авторитет силы, при конфликтах – региональные структуры (местные военные альянсы). В самых крайних случаях конфликт становится предметом разбирательства в международном суде глобальной юрисдикции и смежных структурах (СБ ООН и др.), привлекается более широкая международная помощь (причем, «жесткая сила» – самый последний пункт в программе действий).
Вечная жизнь человечества?
Историософия мечты и космос
Философы — это, все-таки, странные люди. Нас почему-то заботят не только нормальные человеческие вещи: как больше заработать, как лучше отдохнуть, что лучше купить, но и всякие бесполезные глупости из разряда «что первичнее», «какое определение более верное» или «как перевести такое-то смутное слово из давнишней греческой, арабской или китайской философии».
Мне вот по-настоящему интересно — конечно ли существование человеческого рода? Нет, я не о Страшном Суде, не собираюсь отбирать хлеб у богословов. Просто привык доверять науке. Солнце – звезда, а звезды гаснут (тут счет идет на миллиарды лет). Еще ученые убеждают, что задолго до этого внутренние процессы планеты Земля сделают ее полностью непригодной для жизни (а здесь уже «всего лишь» миллионы лет). Задолго до этого гибельное столкновение с огромным астероидом (см. фильм «Меланхолия» Ларса фон Триера) путь и маловероятно, но вполне возможно.
С экзистенциальной, романтической (тем более, религиозной) точки зрения гибель всего человеческого рода в чем-то даже привлекательна. Все рождается и умирает. Каждый из нас умрет (хотя молодые в это не особо верят). Почему бы не погибнуть человечеству со всей его распрекрасной историей, культурой и технологией? Поскольку для верующих есть перспектива жизни вечной, это для них вообще не проблема.
Видимо, мало во мне экзистенциализма и романтики, а веры в вечную жизнь вовсе нет. Меня удручает даже запустение и гибель сел и городов (а те, кто с этой тоской сталкивался вживую, меня поймут). Будучи далек от традиции «русского космизма» (а ля Циолковский) и научной фантастики (от романов Стругацких до фильмов «Звездные войны»), я все же убежден в необходимости поисков путей колонизации далеких планет.
Удастся ли обнаружить планеты, пригодные для колонизации и переселения? Маловероятно. Получится ли до них долететь хотя бы нескольким космонавтам-астронавтам? Тут вероятность еще снижается на несколько порядков. Удастся ли осуществить сколько-нибудь успешную колонизацию? Такая мизерная возможность потребует чуда (чего-нибудь вроде «свертывания пространства»).
При всем этом, работы в данном направлении вести необходимо. Даже провал здесь оправдан: гибель человечества тогда будет геройской и трагической («мы хотя бы попытались»), а не тоскливым кошмаром, подобным тому, как миллионы лет назад вымерли динозавры.
Поэтому пользуюсь здесь случаем выразить глубокое уважение тем американцам, которые (по-моему, в гордом одиночестве) ведут соответствующие разработки в астрономии и планировании дальних космических полетов, изобретают способы питания в космосе, ведут соответствующие эксперименты по длительному изолированному существованию команд добровольцев в замкнутом пространстве. Такие проекты свидетельствуют о том, что Америка — действительно великая держава и мировой лидер. Эти «бесполезные» работы даже отчасти компенсируют тягостное впечатление от внешней политики США с ее откровенным эгоизмом, агрессивностью и неуклюжестью (о чем лучше всего говорит Ноэм Хомский).
Итак, последняя моя философская мечта в этом затянувшимся изложении имеет эсхатологический, а вернее — антиэхотологический характер. Человеческий род, несмотря на все свои грехи, достоин того, чтобы пережить Землю и Солнечную систему.
Конечно, же и на нашей планете жизнь пока устроена плоховато (кроме благополучия «золотого миллиарда»). Жизнь народов и их взаимодействие требуют обустройства сейчас, но это не освобождает от ответственности за продолжение жизни человечества в далеком будущем.
Истриософия мечты простирается в далекий космос.
Новосибирский
Академгородок, Россия, сентябрь 2013
Аннотация. Выделены основные типы и функции мечтаний (феноменология мечты); составлено общее определение мечты; типы мечтаний отнесены к основным сферам человеческого бытия (материальный мир, психосфера, культуросфера и социосфера); показано, что мечты больше связаны не с процессами естественного складывания и искусственного конструирования, а с процессами испытания (онтология мечты); сформулированы и обоснованы ценностные требования к мечте, проведена граница, отделяющая оправданные мечты от неоправданных (аксиология мечты); составлен общий подход к исследованию возможностей и условий осуществления мечты (гносеология мечты); намечены эскизы идеалов социальных целостностей разного масштаба (жизнь индивида, семья, организация, город, страна, международное сообщество, человеческий род во времени) как философских ориентиров для мечтаний и их деятельного воплощения (этика мечты, организационная и политическая философия мечты, историософия мечты).
Ключевые слова: мечта, философия мечты, функции мечты, испытания, ценности, смысл жизни, идеал семьи, идеал города, национальная идея, выживание человечества.
Литература
Омельченко Н.В. О значении мечты. http://cyberleninka.ru/article/n/o-znachenii-mechty
Охоцимский, А. Философия мечты. http://proza.ru/2013/03/19/139
Розов Н.С. Национальная идея как императив разума: (Эскиз геоэкономической и социокультурной стратегии России для XXI века) // Вопросы философии. 1997. № 10. С. 13–28. http://www.nsu.ru/filf/rozov/publ/national-idea.htm
Розов Н.С. Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке. М.: РОССПЭН, 2011.
Kar,
Anirman. Classifying Dreams! / Food for
Thought http://anirbankar.com/category/philosophy-of-dreams/
Nikolai S. Rozov. The Philosophy of a Dream
Institute for Philosophy and Law,
Siberian Branch of
Abstract. The
basic types and functions of dreams (phenomenology of dreams) are presented. A
general definition of dreams is given. Types of dreams are related to key areas
of human being (the material world , the psychosphere , the sphere of cultural
patterns, and the sociosphere). It is shown that dreams do not have more to do
with the processes of the natural taking shape and processes of artificial
construction folding, but are closely related to the processes of the testing
(ontology of dreams). Requirements for are formulated and justified on the
basis of universal (minimal) values (axiology of dreams). A general approach to study possibilities and
conditions of dreams’ realization is outlined (epistemology of dreams). Sketches of ideals of various social wholes are
presented (dreams in individual life and in family, ideal of organization, a city
as a dream, national idea, a legal project for international relations, survival of the human
race).
.
Keywords: dreams, philosophy of dreams, functions of dreams , testing in life and history, values, the meaning of life , the ideal family, the ideal city , the national idea , the survival of humanity
[1] Мечты можно классифицировать по самым разным основаниям. Одна из недавних версий принадлежит Анирбану Кару, который разделил мечты на определенные и неопределенные, практические и романтические, негативные, нейтральные и позитивные, эксплицитные и имплицитные [Кар 2010].
[2] А.Охоцимский, обычно пишущий на религиозные темы, фокусирует внимание именно на мечтах, которые мечтаются, а не воплощаются (что становится творчеством и планированием в его терминологии): «Мысль, направленная на «внешнюю» цель, выходит из области чистой мечты и переходит в сферу творчества. В данной работе нас интересует именно мечта в собственном смысле, т.е. мечта, остающаяся в своей сфере. Нереальность мечты отграничивает её от планирования […]Планы мыслятся как реальные – иначе они не имеют смысла. Мечта же подчеркнуто нереальна.. » [Охоцимский 2013].
[3] Ср.: «Мечты суррогатно осуществляют наши стремления и помогают нам пережить отсутствие их материализации. Простой клерк, мечтающий о посте президента, может быть хорошим членом общества независимо от того, мечтает он об этом или нет; возможно, его мечты помогают ему смириться со своей заурядностью и повысить свое значение в ведомом ему одному плане его личного бытия. Мечты помогают узнику пережить заключение, тяжело больному – его беспомощность, а подростку – ограничения детского возраста» [Охоцимский 2013].
[4] А. Охоцимский, дает иное определение: «Мечта – это желание, реализованное в воображении» [Охоцимский 2013]. О желании, еще не реализованном даже в воображении, то есть смутном, ничего сказать нельзя, а продукт воображения, доступный обсуждению, — это именно мысленный образ с определенными характеристиками. Иными словами, мое определение не противоречит цитированному, но позволяет эксплицировать его скрытое существенное содержание.
[5] Ср.: «Мечтающий грешник изворотлив. Знакомый священник рассказывал о том, как часто признаются на исповеди в мечтах о смерти жены или мужа. Не решаясь мечтать об измене, верный супруг изобретает «законное» решение своей неудовлетворенности, мечтая о естественной смерти надоевшей половины...» [Охоцимский 2013].
[6] Е.Н.Трубецкой в работе «”Иное царство” и его искатели в русской народной сказке (1923) пишет: “ Мечтания бедняка в русской сказке нередко носят определенную классовую окраску […] И невольно сказочная мечта стремится возвести бедняка над знатью, над купцами, вообще над господами. Эта мечта принимает разнообразные формы: то волшебный корабль совершает для царя чудесные подвиги, и царю доносят, что “на корабле нет ни одного пана, а все черные люди”, и “черный человек” оказывается наиболее достойным женихом для царевны; то сказка заводит речь о батраке, который нанялся к купцу безденежно, за право дать хозяину по окончании года “щелчок и щипок”. Прослужил батрак у купца целый год, дал ему щелчок в лоб, только и жил купец. Батрак “взял себе его имение и стал себе жить, поживать, добра припасать, лиха избывать”» (цит. по Омельченко б/г, с.7).