ФИЛОСОФИЯ И ПОЛИТИКА В РОССИИ:
ДРАМА ОТНОШЕНИЙ В КОНТЕКСТЕ ЦИКЛИЧЕСКОЙ ДИНАМИКИ
Опубликовано: Интеллектуальные ценности в современной России. Материалы 1‑го Сибирского филос. семинара. Новосибирск, НГУ, 2011. С.7-10.
В теме «философия и политика в России» нас здесь будет интересовать российская философия, ее исторически обусловленные особенности, условия ее упадков и расцветов, применение этих знаний к построению образа наиболее благоприятных социально-политических и экономических условий для нового подъема философского творчества в стране.
Иногда начало русской философии относят к XVIII в., но, строго говоря, это был период массированного идейного импорта, а не самостоятельно творчества российских мыслителей (ср.: [Власенко 1988; Абрамов и Коваленко 1989]). Примерно 200-летняя история взаимоотношений между верховной властью и самосознательной российской философией, настолько драматична, настолько насыщена скандалами, разрывами, жесткими взаимообвинениями, периодами смиренной покорности при тайных изменах, что напрашивается сама собой брачная метафора.
Здесь верховная власть в России выступает в роли мужа с патриархальными ухватками, склонностью к угнетающему гиперконтролю над поведением всех домашних, нетерпимостью к чужому своеволию, что перемежается как периодами снисходительности и наплевательства, так и приступами самодурства, садистской жестокости.
В то же время российскую философию не удается представить как единую личность даже с переменчивым нравом. В рамках этой полушутливой метафоры следует говорить, скорее, о нескольких женах, содержанках, служанках и даже засланных врагами соблазнительниц, которые сосуществуют, обычно бранясь друг с другом, иногда сменяют друг друга, нередко явно или неявно соревнуются за близость к общему хозяину — к власти, а иногда мечтают заменить опротивевшего мужа-домостроевца на нового возлюбленного с захватывающими дух заморскими манерами.
Эту метафору можно развивать и дальше, интерпретируя известные запреты философии, высылку «философского парохода», репрессии против философов и гуманитариев как наказания и разводы, а не менее типичные попытки приспособить философию в качестве легитимирующей власть и режим идеологии — как новый официальный брак с жестким подчинением супружницы всем повелениям авторитарного мужа.
Несмотря на риторическую заманчивость такого подхода, следует признать, что суть долговременной динамики отношений между философией и властью в России находится в иной сфере, для анализа которой лучше подходят макросоциологические модели [Розов 2009; 2011]. Драматичность этих отношений явным образом связана с известной цикличностью социально-политической истории России.
В схеме переходов между шестью фазами (рис.1) прослеживается наиболее «проторенная» колея кольцевой динамики (Стагнация→Кризис→Авторитарный откат→Стагнация→), а также иногда случается более редкая и более размашистая маятниковая динамика (Авторитарный откат → Успешная мобилизация→ Стагнация → Кризис→ Либерализация→ Государственный распад → Авторитарный откат →).
Отношения между философией (как квинтэссенцией сознания образованного общества) и верховной властью в России во многом определяются именно этими циклами.
Архетип российской политики (т.н. «русской системы власти» [Пивоваров, Фурсов 1999; Розов 2011, гл.8] наиболее ярко проявляется в фазе «Авторитарный откат», поэтому с нее и начнем.
В эти периоды (времена Николая I, Александра III, большевизма и сталинщины, брежневского неосталинизма и раннего путинизма) новая верховная власть, поначалу вполне популярная и уверенная в себе ведет жесткую политику не только в административной и экономической сферах, но и на «идеологическом фронте». Либо философия вовсе запрещается как предмет в университетах (1849 г.), либо гуманитарии изгоняются на специальном «философском пароходе» (1922 г.), либо философия превращается в одну из главных идеологических дисциплин, обязательных для изучения во всех вузах (с 1930-х по начало 1990-х гг.), либо философы активно привлекаются для сетевых и медиа-проектов («фабрик смыслов»), легитимирующих режим (с начала 2000‑х гг.).
В фазах «Стагнация» (1810-1820-е, 1890-1900-е, 1980-е) продолжается инерция прежних контрольных и репрессивных практик, но уже без прежней жесткости и упорства. Одновременно происходит как социально-экономическая, так и идейная автономизация элиты и связанных с ней интеллектуальных слоев. Престижным становится причастность к полузапретной и всегда референтной в России западной культуре, в том числе, знакомство с новейшими философскими учениями.
Краткие, как правило, бесславно заканчивающиеся периоды «Либерализации» (1801-1811, 1861-1867, 1905-1909, 1917, 1922-1927, 1956-1968, 1989-2000 гг.) — время взлета надежд образованной части общества, которое, однако, обычно не знаменовалось особым расцветом философского творчества. Это периоды активной публикации ранее созданного, а также особо интенсивного идейного импорта.
Краткие фазы «Кризиса» (1812, 1853-1855, 1905, 1917-1920, 1941-1943, 1991, 1998-1999 гг.) обычно приводят либо к смене власти, либо к существенному изменению политики правителей, удержавших свои позиции. В разных условиях «Кризис» приводит либо к «Либерализации», либо к «Авторитарному откату», либо вовсе к «Государственному распаду» (1917-1918 и 1991 гг.). Соответственно меняются режимы, условия существования, организационные основы жизни и творчества интеллектуалов, в том числе и философов.
Что же мы можем почерпнуть полезного из прослеживания связей между философским процессом и циклической динамикой социально-политической истории России?
Прежде всего, российские циклы оказываются во много ответственны за явную расщепленность, расколотость отечественной философии по нескольким линиям размежевания: официальная-апологетическая/неофициальная-протестная, академическая-систематическая/внеакадемическая-«жизненная», западническая/самобытническая, религиозная / атеистическая или внерелигиозная [Розанов 1903; Лосев 1991; Атманских 2008].
При этом, плодотворных споров с углублением аргументации (ср.: [Коллинз 2002]) со времен западников и славянофилов XIX века в России практически не ведется. Привычный паттерн для отечественной философии, как и для гуманитарии в целом — разбредание потенциальных оппонентов по разным журналам, университетским кафедрам, профессиональным сообществам и дальнейшее камлание уже только для своей «понимающей» аудитории.
Корневая причина этого удручающего феномена — слабость в России организационной и экономической автономии интеллектуальных сообществ с угрозами рецидивами ее полной ликвидации.
Уязвимость нашей философии в отношении к политическим пертурбациям и охватывающим их историческим циклам имеет те же корни. Отсюда — известная короткость, прерывистость мыслительных традиций.
В докладе приводятся также практические вывода относительно изменения социальных и политических условий развития отечественной философии.
Причем же здесь приведенная в начале брачная метафора? Она может показаться анекдотичной, а кому-то даже оскорбительной, но в основе уподобления имеется вполне субстанциональный инвариант: безальтернативная ресурсная зависимость от властвующего «хозяина». Пока этот паттерн взаимоотношений между философией и властью будет сохраняться, философия останется зависимой, как женщина в патриархальном доме, и также вынужденной добиваться благорасположения хозяина (нередко втайне мечтая о его замене). Уязвимость философии по отношению к циклической динамике российской истории опять же сродни уязвимости женщин в патриархальном доме в связи естественными жизненными циклами — старением и упадком власти прежнего господина.
Разрушить этот паттерн может только преодоление рентной зависимости философской деятельности от государственных структур.
Философы должны вспомнить свое имя и предназначение, не позволять власти «управлять» философией и помыкать ею. Любить мудрость нужно нам самим: вырвать ее из унизительной роли наложницы властей и официальных идеологов. Для этого необходимо научиться самим обеспечивать занятие философией, бороться за новизну и основательность идей, а не за благорасположение начальства. Только тогда философия и расцветет в России. Начать же этот процесс резонно вдалеке от власти — через объединение сибирских философов.
Литература
Абрамов А. И., Коваленко А. В. Историко-философская преемственность в русской философской мысли XVIII века // Философская и социологическая мысль. Киев, 1989. № 6. С.49-61.
Власенко К. И. Концепции истории русской философии: конец XIX-начало XX в.// Вестник МГУ. Серия 7. Философия.1988.№ 5.С.16-23.
Коллинз Р. Социология философий: глобальная теория интеллектуального изменения. Новосибирск. 2002.
Лосев А. Ф. Основные особенности русской философии. // Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. – М., 1991. с. 509-514
Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. Русская Власть и Реформы // Pro et Contra, 1999.Т. 4, № 4.
Розанов В. В. Природа и история. – СПб., 1903. – с. 161–165.
Розов Н.С. Историческая макросоциология: Методология и методы. Новосибирск: НГУ, 2009.
Розов Н.С. Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке. М.: РОССПЭН, 2011.