Выпускник ГФ-2002, преподаватель ГИ Максим Прокопьев принял участие в подготовке и издании альбома о политической карикатуре

Соавторами книги выступили выпускник Гуманитарного факультета, старший преподаватель кафедры истории, культуры и искусств Гуманитарного института НГУ, кандидат искусствоведения, предприниматель Максим Прокопьев и коллекционер, член Ассоциации искусствоведов Григорий Гапонов. Художественный альбом-монография посвящен политическим карикатурам новосибирского художника Григория Ликмана, созданным в 1926-1933 г.

«В это время Ликман работал художником в редакциях газет «Степная правда», «Красноармейская звезда», «Сибирь на страже», «Советская Сибирь». По воспоминаниям самого Ликмана, «было намерение издать альбом моих карикатур, но из-за отсутствия бумаги от этой идеи пришлось отказаться». Данное издание отчасти исправляет эту историческую несправедливость», – поясняют авторы.

Максим Прокопьев рассказал о своем увлечении сибирским искусством, работе над монографией и актуальности карикатуры в наши дни.

Как в сферу Ваших научных интересов попала карикатура, почему именно сибирских художников?

Я увлекаюсь не только карикатурой, но сибирским искусством в целом. Так получилось, что кого ни спросишь о сибирском искусстве – никто не знает. В лучшем случае спросят: «А оно есть?» или «А оно было?». А мне кажется, что важно знать региональную специфику. Поэтому этой темой я занялся еще в университете: в НГУ писал диплом по творческим союзам 30-х годов, потом в Питере – по томскому АХРу (Ассоциация художников России), диссертацию защищал в Русском музее по живописи Сибири в первой трети XX века.

У Сибири была своя специфика. Дело в том, что интерес к этому подстегнуло областничество. Все мы помним, что в 90-е годы было неообластничество – в нем Толоконский участвовал – за автономизацию Сибири. Считалось, что у Сибири свой путь, своя история, и у нее должно быть свое искусство. В диссертации я ставил такую проблему: «Есть ли сибирский стиль или нет?» Потому что если загуглить, то он есть, а на самом деле его нет. Есть региональная специфика.

Всерьез сибирским искусством, сибирскими художниками очень мало кто занимался. Павел Дмитриевич Муратов рассматривает в основном художественную жизнь, как художники дружили. Он многих из них знал лично, и все это описывает. А мне интересен алгоритм, причинно-следственные связи, влияние исторического образования на искусствоведение.

Почему Вы начали работать с Григорием Гапоновым?

Григорий – коллекционер, собирает живопись. У него приличная источниковая база, он покупает наследие художника вместе с письмами и т.д. Это было удобно, и получилось взаимовыгодное сотрудничество: Григорий видит свою миссию не только в коллекционировании, но еще и в открытии художников для людей, чтобы придать им определенную известность после смерти, чтобы люди могли соприкоснуться с творчеством этого автора.

Одним из таких нераскрытых художников был Григорий Густавович Ликман. Изначально я планировал изучать его живопись, но столкнулся с большим материалом по карикатурам. Что самое интересное, это авторский лист, не типографская версия, а его работа: тушь, перо, белило. Мне показалось это интересным, и сама биография художника интересная. Поэтому был издан этот альбом. В нем собраны реставрированные, восстановленные первые листы в хорошем качестве, к ним – описание и вступительная биографическая статья, в которой анализируется его творчество, как он к этому пришел, как начал заниматься, с чем это связано.

В чем ценность материала, собранного в альбоме?

С одной стороны, не надо перелопачивать огромное количество публицистики тех лет, а можно посмотреть в одном месте и, например, сравнить с европейскими юмористическими журналами: как они воспринимают нас, а мы – их. По большому счету это первые способы пиара, более близкие к журналистике, чем к искусству. Здесь работает формирование образа врага, формирование общественного мнения через карикатуру, это мощный рычаг воздействия на массовое сознание.

С другой стороны – прошло сто лет, люди чувствуют себя неуверенно: санкции, их влияние на рубль. А когда человек видит, что на самом деле уже все было, то зачем переживать? Ведь смена времен года не вызывает у нас тревоги. На самом деле, ничего страшного не происходит. Мелкие раздражители есть всегда, вопрос в том, как мы к ним относимся. Мы реагируем на мелкий раздражитель, но не видим других вещей, которые могут вызывать положительные эмоции.

Чем хорошо искусство в этом плане – садишься, пишешь, и в какой-то момент попадаешь в то состояние, которое испытывал в детстве. Когда смотришь на березу и понимаешь, что думаешь только о березе. Ты за короткий промежуток времени переживаешь больше впечатлений.