Сотрудник лаборатории семиотики и знаковых систем Новосибирского госуниверситета Борис Клейман дешифровал некоторые моменты в библейских текстах и выявил в писаниях связи с ближневосточной, греческой и сибирской мифологией. Теперь с большой долей вероятности можно утверждать, что одно из древнейших священных писаний – Пятикнижие Моисеево несет в себе ослабленные с точки зрения семиотики элементы ещё более древних сказок, эпоса и мифов.
Проведя семиотический анализ библейских сюжетов, ученый пришел к выводу, что первоначально тексты функционировали в устно-музыкальной форме и являлись компиляцией мифологических, эпических и сказочных повествований.
Исполнители и слушатели этих сказаний в домонотеистический период истории пользовались разными диалектами семитских языков и языками межнационального общения: хеттским, шумерским, а позже аккадским и арамейским – многоязычие в те годы было нормой.
Борис Маркович Клейман – член союза писателей Израиля. Закончил филологический факультет Челябинского педагогического университета, историческое отделение Института стран Азии и Африки при МГУ по специальности история стран Ближнего Востока. Работал в Израиле на «русском» канале 9-м канале ТВ, участвовал в археологических раскопках в пустыне Арад (древний Ханаан), преподает в НГУ, университете имени Бен-Гуриона в Бэер-Шэва (Израиль), Колледже торговли в Национальном университете Чжэнчжи (Тайбэй, Китайская Республика).
— Я подхожу к тексту с точки зрения семиотики, — рассказывает Борис Клейман. — В иудейском кодексе есть очень темные места, особенно в Пятикнижие Моисеевом, одном из древнейших текстов. И если не привлекать мифологический контекст более древних эпох (Песнь Деборы, к примеру, датируется XIII–XII веками до н.э.), расшифровать текст невозможно. Сейчас, по сути, подобными вещами никто не занимается. Конечно, были ученые, которые так или иначе указывали на параллель с мифологиями египетского, хеттского, финикийского или шумерского происхождения. Барух Спиноза говорил, что по стилистике пророческих книг можно определить происхождение самих пророков. И что их тексты вовсе не божественное откровение: если пророк говорил, используя терминологию пастухов, понятно, откуда он пришел, чем занимался. Поэтому мой подход базируется на том, что текст не появляется ниоткуда, текст порождает текст.
Мировое Древо эвенков
Мировое Древо эвенков
Мироове Древо. Далмация
Мироове Древо. Далмация
Можно с большой долей уверенности утверждать, что влияние на библейские тексты оказывали мифы, сказки и героический эпос разных древних этносов Месопотамии, например, популярный в древности мотив определенных семейных связей (культ близнецов, племянника по материнской линии) нашел отражение не только в мифах, но и в Пятикнижии.
— В рассказе о патриархах есть один наиболее полный — о Якове. И здесь есть очень темные места. Например, почему Яков родился вместе с близнецом Исааком? Оказывается, в древности был очень развит культ близнецов. Он известен по шумерским, хеттским, египетским мифологиям. Например, египетские боги Сет и Осирис были близнецами, огромное количество близнецов населяют мифы и исторические сказания древних греков. В самом Пятикнижии упоминается ещё пара таких братьев – Перэц и Зэрах. Почему Яков отправляется искать свою жену к собственному дяде? Потому что существовал культ дяди и племянника по материнской линии. Скажем, в древнеегипетской мифологии бог Гор, сын Осириса, борется со своим дядей Сетом.
Примечательно, что отражения этих культов присутствуют не только в древних египетских, месопотамских и античных мифологиях, но и в героическом эпосе сибирских народов – якутских, бурятских, монгольских, тувинских, алтайских сказаниях. Но в отличие от мирового фольклора, перешедшего большей частью в книжную память человечества, коренные сибиряки свои традиции сохранили в живой социальной памяти, функционирующей по сей день.
Еще один пример фольклорной основы текста в Пятикнижии – лестница Иакова. По сюжету пророку снится сон, в котором он взбирается по лестнице вверх. Что это за лестница? Что она символизирует? Как отмечает семиотик, лестница – очень древний образ, который связан с трехчастным представлением о мире, где верхний и нижний называются хтоносом, то есть миром, находящимся вне ареала обитания человека. Лестница всегда ведет из срединного мира в верхний.
— Здесь мы видим созвучность с историей про быстрорастущий боб или орла, с помощью которых герой русских сказок поднимается в небо, — поясняет ученый. —То есть неважен механизм подъема – лестница ли это, боб ли. Важно, что это не что иное, как связь с верхним миром. Или свойства «яги» – женского родо-племенного предка периода ещё матриархата. В русских сказках она слепа («чует» только «дух»), не способна в погоне за детьми преодолеть водную стихию (полотенце превращается в реку), обладает ярко выраженными материнскими признаками (хозяйка лесных животных). Всё это присутствует не только в почти забытых мифах и сказках народов Востока или античной Греции (образ лодочника Харона, например, или Полифем у Гомера), но и в Пятикнижии: фараон не способен преодолеть в погоне водную стихию, полуслепа Лея – первая жена Иакова, брат-близнец которого Эсав рыж, а дядя-тесть имеет имя Лаван, что значит «белый» – цветовые признаки хтоноса. Примечательно, что сибирский фольклор сохранил эти же качества в своих до сих пор живых сказаниях в образах «абаасов» или «духов» верхнего и нижнего миров, женское начало некоторых из них проявляется в доминировании над лесными (как у долган) или морскими (как у алеутов) животными, помощницами беременным женщинам и скотоводам.
По словам ученого, возникающие параллели помогают глубже раскрыть тексты Торы: в приведённых примерах герои Библии, восточных и античных мифов, русских сказок про «ягу» и сибирских героических сказаний по сути являются одним знаком-мифологемой: образом хтонического предка-родональника. И такой подход позволяет не только отвергнуть интерпретации некоторых англоязычных теологов, но и выявить яркость, самобытность, неповторимую оригинальность эпических сказаний народов Сибири и их связь с мировым фольклором.
— Возможно, при нынешнем интересе к религии те исследования, которые я провожу, нисколько не изменяя веру человека и не претендуя на замену религиозной веры на научные знания, снизят зачастую не совсем оправданный фанатизм, который присутствует сегодня в определённых социальных слоях. Такие исследования всегда интересны и актуальны, ведь сакральные тексты привлекают к себе пристальное внимание и ученых, и верующих, и заплутавших в своих сомнениях людей.
Исследование было опубликовано частями в научных журналах «Критика и семиотика»; в «Вестнике Челябинского государственного университета» №10/2015; коллективной монографии «Культурные трансферы: проблема кодов» в НГУ в 2015 году, в некоторых научных публикациях Израиля и Китайской Республики.
Работа лаборатории семиотики и знаковых систем НГУ нацелена на исследование междисциплинарных вопросов теории знака. Особое внимание уделяется теории знака, а также отраслям семиотики: лингвосемиотике, семиотике культуры и семиотике права. Акцент делается на семиотике как интердисциплинарной базе научных исследований, что делает результаты исследований релевантными для широкого круга специалистов. В настоящее время в этой области ведутся активные исследования за рубежом и в России. Деятельность семиотиков координируется такими организациями, как Международная ассоциация семиотических исследований, Королевское общество Канады, Семиотическое общество Америки и др. Партнеры лаборатории: Институт языкознания Российской академии наук; Wright State University (USA); University of Toronto (Canada); University of St. Thomas (USA).
Анна Романенко
