ИЗБАВИТЬ СТРАНУ ОТ СТРАХА

Необходима общенациональная кампания по искоренению насилия и репрессий из нашей внутренней политики

 

Н.С.Розов

Интервью без редакционных купюр

 

 

В большей или меньшей степени каждый из нас задумывается о том, какой станет Россия в будущем в технологическом, социокультурном и политическом плане. Ответы на такого рода вопросы предлагает доктор философских наук, профессор философского факультета НГУ, сотрудник Института философии и права СО РАН Николай Сергеевич Розов в своей недавно вышедшей книге «Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке» (М.:РОССПЭН, 2011, 735 с.).

 

Юлия Позднякова:  Насколько я понимаю, в своей книге Вы предлагаете возможную стратегию развития страны. На чем она основана?

 

Николай Розов: Главное основание — выявленный внутренний механизм циклической динамики российской истории. В самой феноменологии циклов — главной колее нашей истории — есть простая кольцевая модель с тремя тактами: стагнация с разложением, последующий кризис и после кризиса – авторитарный откат, который потом опять переходит в стагнацию. Происходят также усложняющие модель размашистые маятниковые колебания по двум главным измерениям, условно названным: «Государственный успех» и «Свобода как защищенность личности и собственности» (Это 7-я глава книги). Иногда страна проходит не просто авторитарный откат, а такт успешной принудительной мобилизации, обычно с милитаристским уклоном. Наиболее ярко это было при Иване Грозном, Петре I и при Сталине. Иногда кризисы переходят в  либерализации, как правило, провальные. Если говорить о XX веке, то это Октябрьский манифест 1905 года, Февральская революция, НЭП, Оттепель и Перестройка. Также в рамках той же колеи циклов бывают государственные распады, к которым относятся Смута начала XVII века, крах Российской Империи в 1918 г. и коллапс СССР в 1991 г. С помощью современных макросоциологических моделей я попытался раскрыть порождающий механизм этих циклов, а когда знаешь сущность процессов, то уже можно систематически разрабатывать пути их изменения, в том числе, коренной трансформации. Иными словами, в основе предлагаемых гражданских, политических (15-17 главы книги), а также геоэкономических, геополитических и геокультурных стратегий России (18-21 главы) лежит научное теоретико-историческое и макросоциологическое знание (1-10 главы).

 

- Как с этой точки зрения можно охарактеризовать современный период?

 

- Как усиливающийся авторитарный откат с пиком в 2003 году, связанным с арестом М.Б. Ходорковского, разгоном основных независимых телеканалов, последующим изменением в выборном законодательстве, фактической отменой губернаторских выборов и т.д.. Примерно с 2006 года начинается такт стагнации. Есть попытки как-то реанимировать развитие, то что я это называю фальстартами – некие подобия или симулякры либерализации (обещания увеличения свободы) и мобилизации (разговоры про модернизацию, инновации и проч.). Дальше слов тут ничего не идет.  Есть какие-то попытки вновь совершить технологический скачок, но я убежден, что при нынешнем политическом режиме это невозможно (об этом говорится в 13 и 14 главах книги).

 

- То есть для технологической модернизации нужны другие условия?

 

- Прежде всего, должно быть оправданное доверие граждан, прежде всего, предпринимателей, ученых, инженеров к власти и государству, надежные гарантии инвестиций и собственности. Сейчас если у кого-то есть деньги в России, вложить их в предприятия, даже обещающие прибыль, может только крайне опрометчивый человек, потому что как только это предприятие станет по-настоящему прибыльным, то заставят «делиться», либо же его просто могут попросту отобрать (яркий пример — случай с «Евросетью»Чичваркина). Поэтому капиталы и вкладываются в недвижимость и фирмы на Западе, а теперь уже в Китае и Казахстане выгоднее и безопаснее учреждать бизнес, но только не в России. 

 

- Что необходимо сделать в первую очередь?

 

- Коренной вопрос — избавление российского общества от страха перед насилием и репрессиями. Сейчас накопилось много агрессии и склонности к насилию в протестных слоях общества (вспомним события на Манежной площади), но правящие группы и силовые структуры также не гнушаются насилием: имеют место разгоны мирных митингов (Стратегия-31 на Триумфальной площади в Москве), незаконные аресты политиков и активистов (И.Яшин, Б.Немцов и др.), репрессии против оппозиционных журналистов, СМИ, сайтов Интернета, особенно в провинции,  абсурдные процессы против тех, кто борется с коррупцией (случай с Алексеем Навальным) крайне подозрительны «адресные» избиения политологов, изучающих выборы (случай с профессором Григорием Голосовым), что аналитики связывают с политикой запугивания. Вопрос в том, какой уровень насилия будет сопровождать назревающий кризис, которым согласно кольцевой модели циклов завершится нынешняя стагнация. Закономерность здесь простая: чем выше уровень насилия (самый высокий – это гражданская война) , тем жестче будет последующая диктатура. Нужна широкая общественная кампания по дискредитации, искоренения насилия из общественной и политической борьбы. У нас обычно речь идет о борьбе с экстремизмом и насилием только со стороны радикалов, фашистов, националистов, террористов и так далее. Это совершенно правильно. Но есть еще и неправовое насилие со стороны государства: когда арестовывают тех, у кого хотят отнять бизнес, когда убивают оппозиционных журналистов, когда никто не может быть уверен в безопасности своей семьи, своего дела, если он критикует власть или материально поддерживает оппозицию. Необходима широкая общенациональная кампания за искоренение насилия и страха в политической борьбе (см. «Апрельские тезисы 2.0») . Чтобы руководители, не только сами отдающие приказ разогнать митинг, но и те, на чьей территории это делается, получали какую-то долю неприятия и общественного презрения, что думали бы в следующий раз — отдавать ли приказ «отоваривать дубинками» и «винтить демонстрантов», попустительствовать ли таким действиям. Наше начальство традиционно мало волнуется о том, что думает о нем население, но вот когда на каких-то международных встречах журналисты,  руководители других городов, представители общественных организаций скажут: «Что вы у себя позволяете? Почему такое безобразие у вас творится? Я вам руки не подам». – то это действует  на руководителей очень сильно. И они еще десять раз подумают, разгонять ли мирный митинг, подавлять ли какую-то независимую газету, закрывать ли сайт, на котором появилась критика в их адрес. Способы преодоления анонимности и безответственности неправового государственного насилия рассмотрены в 15 главе книги.

 

- Возможна ли в таких условиях революция в России?

 

- Революция безусловно нужна, но мирная, касающаяся коренного изменения институтов и общей логики политического взаимодействия. Если немного развить эту тему, речь идет о том, что традиционная для России логика принуждения, командования («русской системе» и «российскому менталитету» посвящены 8-9 главы книги) порождает, как следствие, пресловутую «вертикаль власти», а при политической борьбе принимается единственный способ воздействия – попытка захвата полной монополии власти. Этот стереотип должен быть изменен. Многочисленные примеры, и уже не только на Западе, показывают, что возможен другой тип взаимодействия: договоренности, контракты, компромиссы, горизонтальные отношения, основанные на доверии и на том принципе, что проигравший не уничтожается, не уходит с политического поля, и в следующем электоральном цикле он может рассчитывать на победу. У нас же те, кто победил, пытаются сохранить свою власть навсегда, пожизненно, и соответственно, говоря в неприятных воинственных терминах, – «зачищают» все политическое поле вокруг. Им-то это удобно, но для страны эго гибельно. Мирная институциональная революция – одна из главных тем моей книги (15-17 главы).

 

- Какова сейчас роль выборов? Ведь их значение как инструмента, который может влиять на распределение властных ресурсов практически нивелировалось?

 

- Сейчас в России выборы проводятся сугубо для утверждения легитимности нынешней правящей группировки и установленного ими режима. Легитимность нужна внутренняя, чтобы после выборов можно было говорить: «Народ-то проголосовал, мы выбраны, соответственно, мы имеем право вершить свою власть». И что немаловажно, нужна легитимность внешняя: перед лицом других держав. Хотя за рубежом возникает некоторое недовольство относительно нечестности, несправедливости выборов, но какие-никакие, а выборы прошли. Пока у нас правящая группа еще стыдится того, чтобы ее считали прямыми узурпаторами власти. Кстати, ни для кого не секрет (особенно ярко и убедительно об этом говорит тот же Алексей Навальный), что большая часть нашего правящего класса, члены «Единой России», которую он хлестко назвал «партией жуликов и воров» имеют основные и немалые активы (недвижимость, банковские авуары) на Западе. Вообще говоря, это означает либо «запасной аэродром», либо недоверие к ими же созданному режиму, либо нежелание растить здесь детей и внуков, либо все это вместе. Подобно внешним колонизаторам, многие в нынешних правящих кругах не считают Россию своей страной. Удивляюсь, почему никому еще на стороне оппозиции не пришла в голову простая и сильная мысль: призвать народ НЕ голосовать за те партии, лидеры и члены которых имеют основные активы за рубежом. Заметьте, никто не покушается на свободу каждого гражданина России (у кого есть средства) купить виллу в Испании, замок во Франции, заводик в Германии или иметь крупный банковский счет в Швейцарии. Но ведь и у нас — остальных российских граждан — есть свобода НЕ голосовать за те партии, члены и лидеры которых держат активы за рубежом, а значит не связывают будущее своей семьи с Россией.

 

- Почему общество не может сплотиться против такой власти?

 

- Нынешнее российское общество крайне разобщено. То есть очень малый процент людей участвует в каких-то добровольных организациях на общественных началах, не получая за это плату. В то время как в США, Великобритании, Скандинавских странах, Германии есть огромное количество именно добровольческих организаций: религиозных, экологических, тех, кто помогает трудной молодежи, лицам с отклоняющимся поведением, инвалидам, собирают деньги или вещи для бедных слоев в других странах. У нас ничего подобного нет. Если с просьбой поучаствовать в таком деле обратишься к обычному человеку с улицы, он покрутит пальцем у виска: «С чего я буду это делать, кто мне за это заплатит?» Во многом это эффект крайне деформирующего воздействия советского режима, когда почти вся «общественная работа» делалась по принуждению, с тех пор от нее многих тошнит. Оправданной для большинства наших сограждан считается только работа за деньги. Постсоветские цинизм, разобщенность, «атомарность» – прямые следствия советского  принудительного режима. Кроме того, так называемая «вертикаль власти», даже не желая того, естественным образом приводит к развитию низовой культуры (об это недавно я делал доклад), которая включает в себя и цинизм, и постоянное подозрение, что если кто-то делает что-то хорошее, то он, несомненно, проплачен. И одновременно, конечно, можно наблюдать засилье пошлой, сугубо развлекательной культуры (типичные примеры: «Комеди-клаб», «Наша Раша», сериалы с закадровым смехом для тупых и т.д.), что глубинным образом связано и с нравственным, политическим цинизмом. Монополия государственной пропаганды на телевидении достаточно умело направляет недовольство масс то на Грузию с Украиной, то на Прибалтику, и неизменно на США и НАТО, которые будто бы мечтают Россию ослабить и расчленить и т.п. Пока эта официозная манипуляция массовым сознанием вполне эффективна, но ничто не вечно под Луной. При нарастании кризиса доверие к этой лживой пропаганде резко снизится, старшее поколение помнит, с какой насмешкой и презрением люди относились (причем, не только интеллигенция, но и широкие массы) к официальной пропаганде в начале и середине 1980-х гг. Глубинный механизм циклов работает и сейчас мы подходим к соответствующему рубежу, пока в той же колее.

 

- Возможно ли появление гражданского общества в нашей стране?

 

- Самоорганизация людей в гражданское общество уже есть в России. Достаточно вспомнить подъем протестов против монетизации. Недавно был принят закон, ограничивающий возможность рыбачить, и тут же появилось мощное общественное движение против него,  власть тут же пошла на попятную. Сюда же относится остроумное движение «Синих ведерок» против засилья мигалок на наших дорогах. Появляются независимые профсоюзы. Рождаются комитеты общественного сопротивления, контроля над бюрократией, такие как «Комитет 101» в Екатеринбурге. Конечно, требуется более широкий и мощный масштаб гражданского движения. И здесь, главным фактором, который всему этому препятствует, конечно же является страх перед репрессиями: страх получить дубинкой по голове, страх лишиться своего бизнеса, потерять работу, страх за свою семью. Этот страх специально культивируется и является одним из главных способов управления в современной России, наряду с полной централизацией власти и полным контролем над ресурсными потоками. Особенно нуждается в переменах централизованная система распределения налогов, когда все налоговые поступления собираются в Москве, и затем чиновники, не забывая себя, распределяют денежные ресурсы по всем территориям. Ладно бы была кризисная ситуация. Но страна уже много лет заливается дождем нефтедолларов. А где новые предприятия, где дороги, где развитие, где большие инфраструктурные проекты? Этого нет. А что есть? Растущее число миллиардеров с основными активами, увы, на том же Западе и огромные потоки лучшей молодежи, уезжающей из России, причем не за деньгами, а за перспективами в более защищенных, более безопасных и комфортных для жизни странах. По последним опросам около 25% молодых россиян с высшим образованием или собираются уехать, или при любой возможности уедут. Это же золотой фонд нации!  Я уж не говорю о постоянном оттоке капиталов. Понятно, что деньги всегда утекают туда, где им безопасней. И когда из страны уходят мозги, уходят капиталы, что остается в пределе? Мерзость запустения. И это – прямое следствие сложившегося режима «ручного управления», «вертикали власти»,  т.е. власти «суверенной бюрократии», совершенно безответственной по отношению к гражданам.

 

- Сейчас существует политика, направленная на возвращение, например, молодых ученых. На ваш взгляд, насколько она результативна?

 

- Кого-то удастся вернуть, приманить большими деньгами. Но существенного эффекта это не даст, потому что ученым, интеллектуалам, конечно же нужна достойная оплата, но это далеко не самое главное. Им нужно жить в приличном, комфортном обществе, когда они знают, что никакие спецслужбы не смогут их арестовать по ложным обвинениям, когда они знают, что они могут обратиться в суд и суд их защитит, если они правы, когда есть свободная оппозиционная пресса, когда дышится свободно. Это нужно всем гражданам, просто ученые, интеллектуалы чувствуют острее.

 

- Может ли Интернет выступать площадкой для общения и сплочения людей?

 

- Разумеется, Интернет — это могучее средство коммуникации. Но при всей этой своей мощности, он ни в коем случае не может и не должен заменять личного, непосредственного общения. Общение на форумах или в блогах часто служит способом выпускания пара: люди сидят часами за клавиатурой, спорят, ругаются, таким образом они самоутверждаются и вроде как-то участвуют в жизни страны, а на самом деле зачастую ничего кроме дополнительной ругани и грязи в Сети от этого не появляется. Если возникла какая-то идея, важно, чтобы люди лично встретились и уже, сидя за одним столом, определили стратегию действия, этапы, с кем встречаться, о чем договариваться, что требовать, какие документы и действия готовить. В таком случае Интернет полезен. Потом такая группа может найти, опять же через Интернет, соратников в других городах. Об этом я пишу в «Памятке гражданскому и политическому активисту» - приложению к книге «Колея и перевал».

 

- А какую роль выполняют средства массовой информации?

 

- Об этом сложно говорить, потому что СМИ бывают разные. Осталось считанное число оппозиционных изданий (лучшие сейчас: «Новая газета», «New Times», «Огонек», «Ведомости»). Подавляющее большинство, особенно местных СМИ, испытывают давление власти, к сожалению, снизились моральные качества журналистов. Здесь ситуация сложная, я бы сказал даже удручающая, но не фатальная. Когда критической массе мыслящих людей будет понятно, что та ситуация, которая сейчас сложилась, безнадежна и ее надо менять, то будет появляться больше и больше публикаций, больше журналистов, которые смогут более свободно и содержательно писать. Кроме того, общая кампания по искоренению страха перед репрессиями, искоренения из политики неправового государственного насилия без СМИ невозможна, а именно это, конечно, в первую очередь сейчас необходимо в России. Дело в том, что в ситуации кризиса новые политические силы, лишившись соблазна насилия, вынуждены будут мирно договариваться между собой, а именно эти горизонтальные отношения договоров и доверия и являются, согласно современной теории,  основой коллегиального разделения власти, соответственно и настоящей (пока у нас еще не виданной) демократии. Как я детально показываю в своей книге «Колея и перевал», только в этих условиях и появится возможность для России вырваться из порочной колеи циклов, выйти на перевал к более свободному, справедливому и привлекательному для жизни обществу, к новой логике исторического развития страны.

 

20 июня 2011 г.