К ЧЕМУ ПРИВЕДУТ ТРИ КРИЗИСА В
РОССИИ:
КОЛЕЯ АВТОРИТАРИЗМА И НОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ РАЗВИЛКИ
Опубликовано на сайте Всероссийская гражданская
сеть
Применительно к России нужно
говорить не об одном кризисе, а о трех
Первый, глобальный экономический кризис и его проекция на
Россию (еще только начинающаяся) – сейчас у всех на устах.
Второй кризис, сугубо российский, который начал назревать
задолго до проявления первого, называют по-разному: кризис режима, кризис государственности,
кризис базовых институтов. Пока он имеет скрытый, подспудный характер, но
затрагивает практически все значимые стороны современной российской
действительности, поэтому говорить о нем следует как о внутреннем системном
кризисе.
Третий кризис — социально-политический — с массовыми
протестами и существенными сдвигами властного режима (вплоть до его крушения),
политико-экономических, других социальных институтов является ожидаемым
результатом «прорвавшегося» второго (системного) кризиса, что может быть
ускорено и обострено первым (глобальным экономическим) кризисом.
В многочисленных публикациях таких
аналитиков, как А.Аузан, Ю.Афанасьев, В.Гельман, Е.Гонтмахер, Л.Гудков, М.Делягин, А.Илларионов, И.Клямкин, В.Милов, Э.Паин,
И.Павлова, А.Пионтковский, К.Рогов, С.Рыженков,
А.Рябов, Г.Сатаров, Д.Травин, Д.Фурман, Л.Шевцова и др. представлены различные
аспекты разрушительных процессов, вкупе составляющих неуклонное назревание
системного кризиса.
Огромные создаваемые госкорпорации
неэффективны и служат способом перекачивания денег из бюджета на личные
зарубежные счета. Правоохранительные органы больше заняты не защитой граждан,
порядка и справедливости, а собственными «бизнес-интересами»
и выполнением воли начальства. Коррупция зашкаливает, что ведет не только к
неоправданным издержкам и неэффективности бизнеса, но и к неуклонной деградации
всей государственной машины. Собственность не защищена, поэтому рационально не
инвестировать в развитие своего дела в России, а вкладывать в бизнес и
недвижимость за рубежом, таков системный фактор масштабного и растущего оттока
капиталов из страны. В условиях монополизма происходит неуклонное снижение
эффективности бизнеса и качества труда. Снижается уровень социального доверия и
социального капитала, падают способности к выполнению больших проектов.
Продолжается деградация образования, особенно коммерческого, снижается
профессионализм. Талантливая молодежь уезжает за рубеж. Широкое
распространяются цинизм и потребительство. Идет рост
шовинистических, фашистских настроений и движений. Население сокращается,
массовый алкоголизм не снижается, наркомания растет. Инфраструктура во многих
регионах не обновляется, что грозит серией аварий и катастроф.
Первая развилка: варианты протекания экономического кризиса в России
Рассмотрим три варианта: мягкий, средний и жесткий.
Малый и быстротечный спад будет иметь место, если накопленных финансовых ресурсов хватит до
нового устойчивого повышения цен на нефть. Политический режим укрепится в
самодовольстве и стагнации. Внутренние процессы деградации и назревание
системного кризиса продолжатся, но вновь будут на время замаскированы
нефтедолларами.
Средний уровень спада будет иметь место, если финансовых
ресурсов не хватит, бюджет будет испытывать хронические трудности, начнутся волны
массовых уличных протестов, но властям удастся их подавить. Весьма вероятны
сдвиги в сторону замораживания цен, усиления и централизации государственной перераспределительной политики. Скрытым
политическим содержанием этих действий является ослабление и уничтожение
внутренних кланов, которые могли бы претендовать на власть при неминуемом
расползании «вертикали», фактически — попытка перейти от слабого авторитаризма
(где межклановая борьба худо-бедно регулируется
верховным рефери) к диктатуре, когда кланов, способных защитить и поддержать
своих членов нет, а каждый чиновник,
генерал или бизнесмен может в любой день попасть под опалу и сесть в
тюрьму.
Жесткое подавление уличных протестов, шквал соответствующей телепропаганды на
время «подморозят Россию». Уровень конфликтности и социального напряжения
снизится на какой-то период, особо кричащие проблемы могут быть решены жесткими
и решительными мерами. Вовсе необязательно диктатура в чистом виде будет
построена, но таков наиболее вероятный вектор изменений и первоначальные
«успехи» на этом пути вполне возможны. Ожидаемы даже всплески энтузиазма и
массовой поддержки «восстановления порядка».
Итак, политические последствия вариантов малого и среднего
спада вполне очевидны: режим вновь укрепится (с прежними лидерами и той же
«обоймой» первых лиц), будет видимость возврата к «стабильности». При этом, внутренние процессы деградации продолжатся, системный
кризис по-прежнему будет назревать, поскольку этот режим показал полную
неспособность к реформам, решению общественных проблем, развитию. Поэтому смело
можно ожидать, что следующий спад мировой конъюнктуры даст для России более
глубокое падение и при худших условиях.
Глубокий и затяжной спад (в ближайшие 1-2
года или с отсрочкой в несколько лет) будет иметь место, когда не хватит не только финансов для
затыкания всех дыр, но и послушных отрядов для подавления массовых уличных протестов.
Если же рост безработицы, иссякание накоплений у
населения и инфляция совпадут по времени с серией аварий (следствие
изношенности инфраструктуры) и внешнеполитическими провалами (например, на
Кавказе), но следует ожидать многократного усиления волн протеста. В такой
ситуации привычные попытки их подавить приведут уже не к желанному «подмораживанию», а к новым взрывам массового недовольства,
последующему к третьему — социально-политическому — кризису и распаду
«вертикали». Это приведет на некоторое
время к появлению нескольких центров силы, которые будут бороться между
собой за власть.
Вторая развилка: эскалация насилия или мирный сговор
Очевиден главный фактор, определяющий характер борьбы за
власть – уровень насилия в процессе кризиса и коллапса прежнего режима.
Действительно, при высоком уровне насилия между прежним
режимом и протестными группами, новые центры силы выдвинутся именно по критерию
эффективной организации насилия. Это будет их главный козырь и главное средство
борьбы за власть. Начнется война на уничтожение. Рано или поздно (худший случай
– затяжная гражданская война) определится победитель, причем, какой бы
политической окраски он ни был, следующим режимом, скорее всего, будет
диктатура с вероятными последующими
репрессиями во избежание реванша.
При среднем уровне насилия следует ожидать продолжения
турбулентности, соскальзывания в ту или другую сторону: к открытой войне на
уничтожение или мирному сговору.
При низком уровне насилия на время установится мирная полиархия – пакт центров силы.
Российская власть еще со времени
«оранжевой революции» на Украине сама активно готовится к «уличной политике»
(мобилизует внутренние войска, ОМОН, отряды «наших», «молодогвардейцев»,
«согласных» и прочих «запутинцев»); вероятен рост
бандитизма среди уволенных гастарбайтеров и ответное
расовое насилие; межэтнические конфликты нередко ожесточают уличные протесты,
превращают их в погромы; многочисленны группы провокаторов насилия (от «лимоновцев» до скинхедов и
фашистов).
При этом, имеются значимые факторы
ограничения насилия:
С учетом всех этих
ограничений, несмотря на вероятные вспышки насилия, пока вполне можно надеяться
на их блокирование и мирный сговор элит.
Третья развилка: закрытая или открытая политика
Закрытая политика сложившегося пакта будет выражаться в
подспудной межклановой борьбе с недопущением
публичной политической конкуренции и ротации власти на основе честных выборов.
В такой ситуации кланы образуют коалиции, затем сильнейшая из них выигрывает,
что выражается в занятии верховного поста фигурой лидера, символизирующей
победу соответствующей группировки. Далее возможно соскальзывание как к слабому
авторитаризму (при сохранении кланов) или к диктатуре (при их уничтожении и/или
ассимиляции). Происходит возврат к ситуации 1998-1999 гг. Сомнительно, что во
время этой острой подковерной борьбы во властных
кабинетах и коридорах удастся переломить разрушительные тенденции назревания
второго — системного — кризиса в стране. Поэтому следует ожидать повторения
цикла с первой развилки.
В случае выбора открытой политики центры силы решают мерить
свое влияние через общественную поддержку, выборы и «честную игру». Верховные
властные позиции предоставляются той группе, которая одержит победу в публичной
политической борьбе и на выборах без заведомого преимущества какой-либо
стороны. При этом предполагается, что победитель будет готов проиграть
следующие выборы.
Главными факторами выбора открытой политики представляются
примерное равенство сил, взаимное доверие, общественное давление в пользу
публичной политики, успешный опыт коалиционного сотрудничества. Приходится
признать, что обращение к открытой публичной политике противоречит
российским стереотипам. К тому же,
диктатура и слабый авторитаризм способны в результате эволюции и кризисов
перетекать друг в друга, образуя определенную общность и преемственность
политического режима (в России об этом свидетельствует сохраняющаяся при смене
поколений популярность таких фигур, как Петр I и Сталин).
Неприятные последствия легкого «проскакивания» кризиса
Сейчас и власть, и бизнес, и почти все население России
мечтают о том, чтобы цены на нефть побыстрее и повыше
поднялись, тогда и по кредитам можно будет заплатить, и рост безработицы
остановить, и экономический рост возобновить, и рубль укрепить. Парадокс состоит в том, что такая видимая
удача окажет весьма дурную услугу стране в долговременном плане. Сработает тот
же механизм, который обусловил консервацию одряхлевшего советского режима при
Брежневе благодаря «счастливому» взлету нефтяных цен в начале 1970-х гг.
При новом издании «восстановления стабильности» системный
кризис будет назревать, деградация институтов и человеческого капитала
углубляться, отставание, теперь уже не от США, Японии и Европы, а от Китая,
Турции, Мексики и Бразилии будет нарастать. При этих трендах коллапс отсрочен,
но неизбежен (например, около
Преодолевать кризис через горизонтальные договоры
В целях преодоления экономического кризиса манипуляции
денежными массами, кредитными ставками и таможенными тарифами, попытки влиять
на динамику валютных курсов и цен используются всеми правительствами.
Эффективность этих действий во многом зависит от
достигнутого уровня общественного согласия, от поддержки принимаемых мер
разными группами бизнеса и населения, от их ответных стратегий. Растущие
протесты надо направлять не в сторону патернализма («власть – дай денег!»),
а в сторону усиления гражданских
институтов (независимых профсоюзов, правовой защиты, ответственности властей и
т.д.) и расширения участия в управлении.
При слабом авторитаризме, когда люфт свободного
экономического поведения еще велик, действия правительства нередко приводят к
нежелательным ответам и плачевным системным последствиям (яркий пример: выделенные
банкам огромные суммы для кредитования отечественной промышленности
конвертируются в твердую валюту и вывозятся за рубеж).
В таких случаях есть два основных пути: «закручивать гайки»
(устанавливать новые запреты, плодить контрольные органы, применять жесткие
санкции и т.д.) или договариваться с утверждением гарантий для участников.
Первый путь возвращает в наезженную историческую «колею»
российского авторитаризма, причем, в нынешних условиях (в отличие от условий
при Петре I, при Екатерине II или при Сталине) не способен обеспечить
ответственность элит, преодолеть системный кризис, вести эффективную
мобилизацию и, тем более, модернизацию.
Второй путь открывает новые исторические развилки, в том
числе новые возможности, прежде всего, в обеспечении ответственности правящих
элит, чиновничества за счет взаимного и общественного контроля, в преодолении
системного кризиса благодаря горизонтальным договорам и достижению консенсуса
между разными социальными группами и слоями. Увы, этот путь крайне труден,
непривычен и в течение долгого времени будет чреват соскальзыванием в ту же
«колею».
Общий вывод таков: историческая инерция российской политики
велика, авторитарная колея глубока, надвигающийся внутренний системный кризис
очень опасен, даже если удастся «проскочить» мировой экономический спад и
избежать политической «смуты» в ближайшем будущем. Но при всем этом,
политическое будущее России остается открытым, оно во многом зависит от того,
каким мы его мыслим, как определяем «повестку дня» и насколько способны к
совместным последовательным действиям.
Подробнее по данной теме см.:
· о развилках: