Анастасия Бакулина, заведующая лабораторией структурной биоинформатики и молекулярного моделирования Новосибирского государственного университета рассказала порталу Сиб.фм о своём взгляде на биоинформатику и развитии этого направления науки в НГУ.
Во вновь созданной «Зеркальной лаборатории структурной биоинформатики и молекулярного моделирования НГУ» занимаются исследованием болезни Альцгеймера, от которой в настоящее время не существует лекарства. У заведующей Анастасии Бакулиной свой взгляд на науку:
Анастасия Бакулина и старший научный сотрудник лаборатории Андрей Каява
— Хотите, я Вам скажу такое определение биоинформатики, которое я слышала от очень уважаемой женщины, которая преподаёт в университете: «Знаете, бывают такие люди, которые руками ничего не делают, а занимаются интеллектуальным онанизмом. Они называют себя биоинформатиками».
Биология, как наука, а не как область знаний, имеет дело с очень сложными объектами, из которых учёные получают много больших данных. С ними-то и нужно работать. Хотя есть мнение, что некоторые биологи-экспериментаторы не любят биоинформатиков, мол, им всё слишком легко даётся: не нужно проводить эксперименты, чтобы писать научные статьи. Можно просто взять данные, «положить» в компьютерную программу, обработать их и что-то получить.
Сейчас есть проблема с биологией — мы её не понимаем. Мы можем сказать, что понимаем физику, потому что процесс её развития — последовательное упрощение законов.
Есть средневековые трактаты, где были сотни законов по механике, а потом «пришёл» Ньютон — и всё, три закона осталось.
То есть физика смогла всё упростить до такого состояния, что человек всё понимает. Биология этого сделать не смогла. Сможет ли? Вопрос открытый. Поэтому там, где физикам достаточно посидеть и подумать, биологам нужны специальные методы обработки. Сейчас способов получать данные становится всё больше и больше, есть масса установок для изучения чего-то биологического — они за один эксперимент выдают много материала, который надо как-то обрабатывать. Поэтому роль биоинформатики во всём мире растёт.
Наша лаборатория занимается изучением болезни Альцгеймера, и мне кажется, это самое важное направление, потому что раку и сердечно-сосудистым заболеваниям посвящено много исследований. Мы уже много чего знаем о них и на многое можем повлиять. А с Альцгеймером всё плохо: мы примерно знаем, что происходит в мозге, но не понимаем, почему. Есть масса теорий, объясняющих, что там может происходить, но нет той, которая бы полностью всё объясняла.
Вторая проблема — нет лекарственных препаратов, которые действительно бы помогали в этой болезни. Мы знаем, что состояние человека ухудшается, приведёт его к смерти, но всё, что можем делать — снимать симптомы. И люди с этим заболеванием — это большие финансовые расходы, которые идут впустую, ведь мы понимаем, что человек не вылечится. Я считаю, что самое большое достижение в терапии болезни Альцгеймера за последние 100 лет — подгузники для взрослых.
Важность решения этой проблемы будет расти, потому что увеличивается продолжительность жизни во всём мире.
Пока что наша лаборатория не может предложить какие-то варианты терапии, но мы близки к тому, чтобы предсказывать наследственные предрасположенности к этому. Но тут встаёт этический вопрос: а насколько люди хотят это знать?
В Академгородке есть несколько лабораторий по биоинформатике, например, в Институте цитологии и генетики СО РАН. Но анализ пространственных структур белка у нас (в СО РАН, — прим. ред) сильно отстаёт, а есть очень много задач, связанных с этим, которые мы решаем.
Во-первых, молекулярные биологи изучают в основном молекулы белков. Но при этом учёные часто не знают, как они выглядят, а мы как раз можем их показать на экране компьютера или распечатанными на 3D-принтере. Так исследователи видят, с чем работают, а человеческий мозг так устроен, что когда он что-то видит, то гораздо лучше может понять свойства наблюдаемого.
Во-вторых, мы можем проектировать новые молекулы, а наши коллеги их потом синтезируют и проверяют их свойства. В-третьих, если уже кто-то что-то насинтезировал, мы можем попытаться объяснить, что там внутри происходит. Например, смоделировать, как работает белок. Это сложно, но мы к этому стремимся.
Источник: Анастасия Сваровская, Сиб.фм.
Фото: пресс-служба НГУ
Полный вариант материала можно прочитать здесь.
