НГУ и его выпускники: как вместе идти вперед и вверх

Университету нужен взгляд со стороны. Это очевидно, ведь в какой-то момент люди неминуемо привыкают к реалиям своей жизни и мало замечают медленноменяющиеся внешние и внутренние факторы.

Свежими предложениями о том, как университету жить дальше, делились выпускники на протяжении нескольких дней сентября. Мы встретились с Александром Аполонским и узнали, какой должны быть, с его точки зрения, основные составляющие жизни НГУ.

– Александр, скажите, как, по-вашему, должно быть выстроено общение НГУ и выпускников?

– Я думаю, сначала нужно навести «инвентаризацию» выпускников, про это уже многие говорили. Затем, обязательно собрать информацию о том, кто, чем занимается: кто из выпускников работает по своей специальности, кто в банке, кто в IT, в образовании. Это очень важный вопрос, который, на самом деле, может изменить саму структуру образования в НГУ.

– Нужно ли нашему университету равняться на какие-то европейские вузы, перенимать их модели взаимодействия с выпускниками?

– Мы всегда думаем, что есть у нас особый российский путь. Все может быть, но в части общения с выпускниками уже придумывать нечего: надо пользоваться той моделью, которую придумали лучшие университеты. Они своих выпускников знают, любят, в этих вузах успешно работают эндаументы, которые поддерживают университет. Это как раз та новая культура, которой у нас нет. Нам надо громко сказать: «Дорогие выпускники, мы вас любим, мы вас помним, пожалуйста, откликнитесь».

– Тогда как скоро общение нашего вуза с выпускниками будет в порядке вещей?

– Это уже зависит от того, как мы будем работать. В университете должно быть подразделение, которое занимается выпускниками.

– Будет ли толк от ассоциации «НГУ – Союз», которая организована по итогам Конгресса?

– Возможно. То, что мы сейчас активно взялись за эту работу радует, ведь те ребята, которые стали членами Ассоциации, уже сделали много чего хорошего и полезного. А так на одно доброе дело больше. Я вполне оптимистично смотрю на эту затею, видя, кто взялся за это дело.

– Как Вы думаете, Александр, почему в дальнейшей судьбе университета больше заинтересованы выпускники «естественнонаучники», нежели «гуманитарии». Конгресс показал именно такой перевес.

– Пожалуй, это самый серьезный вопрос, и у меня на него пока нет ответа. Я в своем докладе на одной из секций говорил про разные «температуры» на факультетах. И совершенно необходимо, чтобы все горели одним пламенем. Как это сделать – задача для ректора. Без когерентного движения вперед всех факультетов мы не сможем развивать наш университет дальше. Нужны улучшения именно на уровне синхронизации работы факультетов.

– Как Вы оцениваете КПД Конгресса Выпускнков?

– Я считаю, что Конгресс хорошо сработал, чего трудно было ожидать от первого такого мероприятия. Недостатки есть, безусловно, но то, что мы вышли на конкретные решения, обнадеживает. Мы можем считать, что конкретные цели, которые были поставлены, то, о чем мы думали до Конгресса, все реализовалось. Единственное, я ожидал большего количества выпускников.

Как нам обустроить науку

– Александр, как думаете, какой должна быть наука в НГУ?

– Это очень сложный момент. С моей точки зрения, наука должна быть привнесена из СО РАН: университет исторически силен своим образованием, а наука базируется в институтах. Я думаю, в Сибирском отделении необходимо выделить несколько лабораторий, которые работают на мировом уровне, в которых работают молодые специалисты, и выстраивать совместную работу с этими лабораториями.

– Но вот, например, Анатолий Шалагин Вашу идею раскритиковал..

– Да, мы резко разошлись во взглядах и с Анатолием Михайловичем Шалагиным, и с Александром Евгеньевичем Бондарем. Но при моем стиле жизни: уезжаю надолго и, возвращаясь, смотрю на ситуацию незамыленным взглядом, я думаю, что имею право говорить те слова про науку, которые я сказал. С моей точки зрения, российская наука лежит на боку, она при смерти. И необходимы очень резкие шаги. Мягкие реформы были бы уместны лет 20 назад, а сейчас это время прошло. Терапевтические методы уже не помогут. Тут нужна хирургия. И не только хирургия. А позиция тех, кто считает, что надо пересидеть в осажденной крепости под названием «российская наука» до лучших времен, сохранив кадры и научные школы, мне кажется бесперспективной. За время ожидания (а оно ведь не определено в российских условиях, правда?) мировая наука уйдет вперед, и ее невозможно будет догнать: она несется вперед на огромной скорости, эффективно вовлекая финансовые и людские ресурсы. Я участник гонки и говорю эти слова уверенно. Вопрос про будущее российской науки очень сложный, и мне удивительно, что он не обсуждается именно в этом аспекте: наука как жесткая гонка, война за знания, если хотите. Победитель в ней один: тот, кто первый достиг нового результата. И социальный аспект находится вне проблемы науки, как ни трудно это говорить.

– По-вашему мнению, 100 новых лабораторий для НГУ это много?

– Я понимаю, почему люди говорят про плюс сто лабораторий. Это важно с той точки зрения, что с их появлением станет больше публикаций. Но моя мысль простая: если мы делаем такое количество лабораторий при заданном финансировании, то они получатся недоукомплектованные дорогостоящими кадрами и современным оборудованием, которое ну очень недешевое. Вот тут и стоит выбор: размазать кашу по тарелке, чтобы цапля не могла ее склевать или поставить кувшин с узким горлышком – в моей интерпретации – сконцентрировать силы в нескольких лабораториях, тогда средства и проекты будут реализованы на том уровне, на котором это есть на Западе. Российская эффективность науки ведь не выше западной, согласны? А начать новую современную лабораторию с нуля очень трудно и дорого. И если мы не вложим достаточно ума, денег и сил, то мы эту идею 100 передовых лабораторий при НГУ просто- напросто девальвируем. И скажем потом: хотели как лучше, а получилось как всегда.

Подготовила Василиса Петрова

Продолжая использовать сайт, вы даете согласие на использование cookies и обработку своих данных. Узнайте подробности или измените свои настройки cookies.