В.И. Шишкин: Человек, получивший хорошее историческое образование, чувствует себя уверенно в жизни…

Владимир Иванович Шишкин, профессор, доктор исторических наук, один из ведущих преподавателей кафедры отечественной истории Гуманитарного института НГУ, заведующий сектором истории общественно-политического развития Института истории СО РАН рассказывает о Гуманитарном институте и историческом образовании.

— Владимир Иванович, скажите, пожалуйста, какие существуют особенности у отделения истории Гуманитарного института?

История нашей страны — и это определяет значение исторического отделения — история нашей страны исключительно богата. Главная заслуга народов, населяющих нашу страну, заключается в том, что они освоили колоссальное пространство, огромное пространство земли, трудно осваиваемое. Вы хорошо знаете, что территория нашей страны больше, чем территория любого другого государства. На территории нашей страны находятся огромные количества полезных ископаемых, которые работают не только на народы нашей страны, но на весь земной шар. Вот это очень важно. Важно то, что народы, населяющие территорию нашей страны, особенно с начала XVIII века, когда Петр «прорубил окно в Европу», стали активно участвовать в процессах и Западной, и Восточной Европы и оказывать влияние на политическую жизнь, на культурную жизнь, взаимодействие. Вот это обстоятельство объективно детерминирует значение истории России. Поскольку мы изучаем историю России, для нас это очень важно. В чем заключается специфика нашего отделения? Она определяется тем, что изначально на Гуманитарном факультете работал очень хороший корпус преподавателей, выдающихся преподавателей. У истоков факультета стоял археолог и историк, академик Алексей Павлович Окладников. Он был Героем Социалистического Труда, лауреатом Государственной премии. Сейчас эту эстафету приняли и успешно ее продолжают еще два академика, ученики Алексея Павловича Окладникова, — это Антон Пантелеевич Деревянко и Вячеслав Иванович Молодин, которые создали уже собственные научные школы, признанные во всем мире. У нас очень много выдающихся ученых, хороших профессоров, свидетельством чему является то, что профессора имеют гранты международных и российских фондов: Российского гуманитарного научного фонда, Российского фонда фундаментальных исследований, Российского научного фонда, Министерства науки и образования. Это свидетельство высокого уровня преподавательского состава. Вот это второе, что бы я хотел сказать.

Свидетельством того, что мы качественно готовим выпускников, является то, в каких сферах они работают. Прежде всего, это Академия наук: наши выпускники работают в Институте российской истории, центральном нашем институте, в Москве. Наши выпускники работают в Институте истории и археологии Уральского отделения Академии наук, в Институте археологии, истории и этнографии народов Дальнего Востока во Владивостоке. И, конечно, значительная часть выпускников работают в двух наших исторических институтах — это Институт археологии и этнографии и Институт истории СО РАН. Два последних института состоят в значительной мере из выпускников нашего отделения.

Наши выпускники успешно работают в вузах. Если начинать с запада, то это Европейский университет в Санкт-Петербурге, а заканчивать можно в Дальневосточном федеральном университете. Наши выпускники есть в Якутском федеральном университете, это северо-восток, на юге — это Горно-Алтайск. Если брать по периметру, то мы, по сути, везде присутствуем. Наши выпускники работают за границей. Наши профессора-выпускники есть в Канаде, в США, в Японии... И это тоже показатель высокого качества подготовки.

Четвертое, что бы я отметил, и это очень важно, — мы даем хорошее, фундаментальное историческое образование, которое является базой и основой, на которое можно наращивать другое образование. Скажем, многие наши выпускники являются специалистами в области политологии, социологии, культурологии. Наши выпускники работают не только в академической системе, в вузовской системе — они работают в архивах, в библиотеках, в музеях. И еще: в советские годы наших выпускников брали в партийный аппарат, в советский аппарат, в профсоюзный аппарат, в органы государственной безопасности. Нечего скрывать: это было. Сейчас они работают в государственных структурах. В нашей областной администрации работают три наших историка, причем двое — на очень хороших постах. Работают в мэрии — и опять-таки в органах государственной безопасности. Конечно, у нас есть успешные бизнесмены. Я что хочу сказать: получив хорошее образование на нашем отделении, ребята при желании, при необходимости могут развивать свои способности в разных направлениях, осваивать разные научные специальности, прилагать свои таланты в разных сферах общественной деятельности.

— Какие существуют направления подготовки на отделении?

Мы на отделении готовим специалистов разного профиля. Это, прежде всего, специалисты в области отечественной истории — истории России и народов России и Сибири. Дальше — археологи и этнографы. Археологи занимаются древней, дописьменной историей, а этнографы занимаются историей и древней, и современной. Дальше — это отделение востоковедения, оно междисциплинарное.

Я не сказал еще об одной особенности нашего отделения в целом: мы всегда были междисциплинарными исследователями, потому что нельзя заниматься историей, не зная хорошо русский язык, филологию. Ведь раньше были историко-филологические факультеты, потому что хороший историк не может не быть филологом по определению. И сейчас мы все больше и больше обращаем внимание на хорошую филологическую подготовку в истории. Есть так называемый лингвистический поворот в истории, он во многом обусловлен подсказкой, которая была дана еще в Библии: «Вначале было Слово». И мы сейчас обращаем внимание на то, что вначале, действительно было слово, — не обязательно оно было сказано, не обязательно оно было написано, но оно было в мозгах у человека, прежде чем он начал что-то делать. И мы пытаемся понять, о чем же думал человек древний, о чем думает современный человек.

Востоковеды в большей степени, чем остальные, являются междисциплинарными исследователями, поскольку там хорошая языковая подготовка. Ребята изучают восточные языки: китайский, японский, корейский. Я все время говорю о том, что надо еще изучать языки народов Средней Азии и Казахстана, потому что это наши ближайшие соседи, это тоже восток, тоже дело тонкое. Но пока не удается переключить на это внимание. Вот, наверное, в этом специфика нашего отделения истории.

— То есть это отечественная история, востоковедение...

Да, археология и этнография, и есть, конечно, всеобщая история. Ребята зачастую идут на всеобщую историю, думая, что она интереснее. Я обычно на первом же курсе студентам объясняю, что вообще во всем мире принято так, что историки идут в первую очередь изучать собственную историю. Аутсайдеры идут изучать историю других народов, других стран. Но наши ребята не понимают этого. Они думают, что если они будут изучать Англию, то они там достигнут больших успехов, продвинутся дальше, и что история Англии интереснее истории России. Я думаю, что это не совсем так. Я повторяю: ситуация в мировой исторической науке такая: лидеры идут изучать собственную историю. Это патриотично, это объяснимо, это понятно, потому что востребован в первую очередь опыт собственной страны, собственной истории, а вот аутсайдеры занимаются изучением других народов.

— Какие возможности дает студентам университет в целом? Вы уже упомянули междисциплинарность, связи с СО РАН и в целом трудоустройство. Может, что-то еще?

Да этого более чем достаточно. Это главное. Главное — что мы даем хорошую базовую подготовку, сначала на уровне бакалавриата, потом лучшие ребята, которые хотят получить образования более высокого уровня, идут в магистратуру. После магистратуры для них открывается возможность пойти в аспирантуру и докторантуру. То есть можно идти в науки и преподавание. Можно после докторантуры менять профиль работы, уходить в другие сферы: в бизнес, в менеджмент и т.п.

— Как Вы считаете. что дает людям историческое образование вообще в жизни?

Разным людям разное. Дело в том, что у нас разные студенты: одни достигают больших успехов, а у других не получается. Все зависит от того, каков абитуриент, насколько он хорошо подготовлен, насколько он увлечен тем, чем он занимается, угадал ли он свои таланты, свое призвание. Я часто вижу, что студент совершил ошибку, он поступил не на тот факультет, не на ту специальность. Я говорю: я, как человек более опытный и понимающий, говорю, что Вам надо поменять профиль своего обучения. Не все это понимают, многие обижаются. Я могу этого не говорить, но я должен подсказать человеку. У него, может быть, талант в другой сфере, он пока себя не раскрыл, пока себя не чувствует. Вот это очень важно.

Историческое образование дает многое. Прежде всего, общую эрудицию. Человек, получивший хорошее историческое образование, чувствует себя, я бы сказал, уверенно в жизни, потому что есть знание исторического опыта, есть понимание того, как развивались события, можно прогнозировать события. Иногда, правда, прогнозы бывают неутешительными, но надо смотреть правде в глаза.

— Вы сказали, что сразу можете заметить талант студента и направить его. У Вас существуют некие представления, критерии того, каким должен быть историк?

Нет, не сразу. Это постепенно. Я вижу, я чувствую, что, например, у человека нет исторического понимания, они мыслят не исторически. И это довольно быстро становится ясным. Наверное, можно составить критерии, по которым можно определить, может человек быть историком или не может. Можно способности развивать. Может быть, они есть у него в зародыше, и тогда надо работать — и ему, и преподавателям. Но надо понимать, есть ли этот эмбрион, который можно развить. Вообще люди все талантливы, просто мы зачастую не можем понять, в чем наш талант заключается, надо искать в себе это призвание, которое дано свыше, видимо. И это проблема.

— А в чем должен быть талант историка? Какими качествами он должен обладать?

Много качеств. Во-первых, конечно, историк должен быть эрудированным. Историк должен быть трудолюбивым. У нас успех во многом определяется трудолюбием. Историк постоянно должен над собой работать. Он должен много читать. Я студентам говорю: вот один мой коллега, профессор Принстонского университета, читает примерно 350 страниц в день. Это его норма. И я у ребят спрашиваю: сколько вы читаете? Они называют какую-то цифру, а я говорю: равняйтесь на профессора Коткина. Это выдающийся профессор. Он окончил слабенький университет сначала, был бакалавром провинциального университета. Но он работал над собой, поступил в хороший университет в магистратуру, и потом он был в очень хорошей докторантуре. Сейчас это выдающийся историк, занимающийся Россией, кстати говоря, и Сибирью в том числе. Я надеюсь, мы его как-нибудь пригласим в наш университет почитать у нас лекции.

— Я очень часто в беседах с людьми слышу, что основное наше конкурентное преимущество - это, конечно же, фундаментальная база. И, как человек, окончивший этот университет, я в душе понимаю, что это значит. Но расшифруйте, пожалуйста, для другой части нашей аудитории, что конкретно включает в себя фундаментальная база? Для студента-историка.

Дело в том, что эта база в разные времена разная, потому что историческая наука развивается, она не стоит на месте. Сейчас идет явно обновление этой базы, заключающееся в том, что четверть века уже как открыты международные границы. И мы, историки, конечно, должны были на это отреагировать, мы должны были восстановить развитие исторической мысли, исторической науки. Между дореволюционной и советской историей был провал, были барьеры - это первая проблема, которую мы решали. Затем мы должны быть интегрироваться в мировое историческое сообщество. Сейчас такие возможности есть, и поэтому наши студенты должны активно изучать иностранные языки, владеть ими. Ну и, конечно, они должны знать хорошо русскую литературу. Я студентам даю наряду с обязательной исторической литературой список художественной литературы. Они недоумевают, а им объясняю, говорю: ребята, дело в том, что у нас выдающиеся писатели, они общепризнанны во всем мире: Толстой, Достоевский, Пушкин, Лермонтов... перечислять можно много и долго. Я обязательно даю произведения русских и советских писателей и говорю, что они гораздо более тонкие исследователи человеческой души, человеческого характера, эпохи. Поэтому читайте их, впитывайте то, что они выдали нагора, пытайтесь понять атмосферу, контекст того времени. Я думаю, что это такие направления, которые делают историческую науку фундаментальной.

— В чем Вы получаете удовольствие от своей работы?

Прежде всего, конечно, интересно работать в архивах. И в библиотеках, потому что сейчас открыли спецхраны. Их уже давно открыли, но спецхраны такие большие, что просто диву даешься, как много новой литературы существует. И сейчас еще в интернете торгуют литературой, которая была издана на русском языке за рубежом. Сегодня я получают примерно 10-15 рассылок новой литературы ежедневно. И каждый день я трачу полтора-два часа на просмотр этой литературы, чтобы знать, что где выходило, выходит, публикуется, что самому почитать и, может быть, рекомендовать студентам. Вот в сегодняшней рассылке была книжка, изданная в 1955 году в Буэнос-Айресе. Автор этой книжки — совершенно неизвестный человек, но он описал события, которые были в Якутии в тридцатые годы. Он сидел в концлагере, они четверо совершили побег и случайно, спасаясь под чужими именами и фамилиями, работая где-то на побережье Охотского моря, случайно пересеклись с повстанцами 1920-х годов, которые воевали в Якутии во главе с Анатолием Николаевичем Пепеляевым против советской власти. Как-то повстанцы там сохранились — случайно, — и вот он описывает этих людей. Понимаете, вот мы не знаем, что эти повстанцы каким-то образом не попали в плен, что они остались на этой территории. Вот интересный источник информации, совершенно неожиданный. Поэтому, когда идешь в архив или в библиотеку, испытываешь желание найти что-то новое. Ищешь что-то по одной теме, а находишь что-то уникальное по другой теме. Я студентов всегда учу следующему, говорю: ребята, обращайте внимание на то, что вы не можете понять. То, что вы понимаете, — это нормально, это лежит в общеисторическом контексте, это объяснимо. Но обращайте внимание на отклонения, на какие-то вещи девиантные, потому что то, что не лежит в мейнстриме, а где-то в стороне, это всегда оригинально, неожиданно, и это, может быть, что-то новое.

— Каждому человеку, наверное, важно что-то делать в этом мире, что-то значимое и важное открыть. Как Вы могли бы сформулировать миссию историка в этом плане?

Многие люди задумываются над тем, в чем смысл человеческой жизни, существования, зачем они живут на белом свете. А большая часть людей на эту тему, видимо, не задумывается и просто живет. Живет по той причине, что, когда люди взрослеют, они понимают, что надо работать, зарабатывать на жизнь, обуваться, одеваться, заводить семью, растить детей... Но при этом люди, которые так живут, не задумываясь, казалось бы, о высоких философских проблемах, они, наверное, интуитивно чувствуют, в чем их предназначение и зачем они живут. Предназначение историка, наверное, все-таки заключается в том, чтобы сохранить преемственность поколений, связь поколений, связь времен. Донести до современников и тех людей, которые будут здесь жить дальше, вот эту связь. Я думаю, что это самое главное. Хотя разные историки могут по-разному на этот вопрос отвечать.

— И последний вопрос, который я задам, чтобы собрать всё, о чем мы говорили. Вернемся к особенностям отделения истории. Можете сказать тезисно: что является основными преимуществами, основными уникальными факторами отделения, из-за которых абитуриент поймет, что это лучшее, что он может взять?

Я думаю, что главное — это теснейшая связь между Академией наук и университетом, между историческим отделением и профильными институтами: Институтом археологии и этнографии и Институтом истории. Потому что студенты могут сразу получить самые новые знания и могут быстро втянуться, войти в исследовательский процесс. Вот, например, у меня есть несколько грантов: это Российский научный фонд, это Российский гуманитарный научный фонд, был грант Министерства науки и образования. И в этих проектах — а это передовые, это пилотные проекты — я сформулировал тему, скажем. которой никогда в мире никто не занимался из историков. И я ребятам объясняю значение этой темы, и кто у меня специализируется, они участвуют в этих темах — и студенты, и аспиранты. И это колоссальное преимущество, которого не имеют другие университеты. Даже МГУ, я думаю, и даже Санкт-Петербургский государственный университет. Такого тесного контакта с Академией наук нет ни у кого. Там есть такие контакты на индивидуальной основе. Некоторые сотрудники других исторических институтов, например Института российской истории, работают и в МГУ, и в РГГУ, и в других вузах, где преподают историю. Но это контакты на индивидуальной, на разовой основе. А у нас есть соответствующие соглашения, у нас есть традиции, и мы территориально рядом — это очень удобно.

— Последний вопрос: Что дает студенту научность и фундаментальность после выпуска — если он вдруг хочет пойти по другому пути?

Это хорошо известно, и даже необязательно апеллировать к опыту нашего исторического образования. Во главе многих крупных компаний стоят гуманитарии, в том числе защитившие докторские диссертации. Гуманитарное образование дал им широкий кругозор, а он позволил им занять эти ключевые позиции. Люди, изучившие отечественную историю, литературу, особенно классическую русскую, и иностранные языки, — историки и становятся такими ребятами, у которых хорошие стартовые позиции для того, чтобы попробовать себя в разных сферах, найти себя, обрести себя.