Выпускница ФЖ Анастасия Кораблёва: «Журналистика может быть искусством, тем более когда создаёшь видео»

Анастасия Кораблёва: «Журналистика может быть искусством, тем более когда создаёшь видео»

Анастасия Кораблёва — оператор, журналист и монтажёр. Окончила факультет журналистики НГУ. С 2012 по 2016 г. — сотрудник видео-отдела интернет-издания «Тайга.инфо», с 2016 г. — оператор и режиссер канала NSU LIFE.

— Настя, в какой момент ты поняла, что хочешь стать именно журналистом?

— Наверное, это будет звучать романтично: журналистом я решила стать очень давно, в пятом классе. Я сказала себе: это будет моя профессия. В Коченёво, откуда я родом, был детский центр: в пятом классе я пошла туда в кружок «Школа юного журналиста» и начала писать. Сначала в газету детского центра (маленькая такая листовка), потом – в школьную газету, и уже с седьмого класса начала работать в районной газете «Коченёвские вести». Там была рубрика «Родничок», куда писали молодые журналисты.

— Какие у тебя тогда были темы?

— Самые разные, но чаще всего социальные — всевозможная добрая «социалка». Статьи к 9 мая, интервью с ветеранами, проблемные интервью: мы ходили в детские дома, к людям, оказавшимся в тяжёлой жизненной ситуации. Если ты знаешь, что такое районная газета в Новосибирской области, то ты легко всё это можешь себе представить. Единственное, о чём мы, пожалуй, не писали — это о политике, потому что были попросту некомпетентны. Темы, которые мы выбирали, были связаны с той средой, в которой мы росли. Например, проходят соревнования по футболу. Ты идёшь туда и делаешь репортаж, при том что ты сам состоишь в женской футбольной команде. Но мы не ограничивались молодёжной средой, писали не только о себе. Была особенность в нашей работе: все темы были райцентровские, Коченёвские, а газета районная. В районе много деревень, но туда мы не ездили — историями из сёл занимались штатные журналисты. Наверное, именно поэтому я сейчас так рьяно в эту степь углубляюсь: мне, видимо, этого не хватило.

— Сейчас, как я понимаю, твой приоритет — по-прежнему социальные, а также политические темы. «Социалка» у тебя родом из детства, а как к ней присоединилась политика?

— Нужно просто хотеть работать для людей. И «социалка» в таком случае — нечто само собой разумеющееся, потому что ты рассказываешь о жизни людей, об их радостях или проблемах. А политика – это уже более высокий уровень. Есть государство и множество ступеней, от которых зависит жизнь тех самых людей, на которых ты работаешь. И политика автоматически становится передовой темой, потому что только так ты можешь на что-то повлиять. Одних постоянных точечных материалов недостаточно.

— А что изменилось в тебе со времён твоей работы в районной газете?

— Мне кажется, что я становлюсь жёстче. Раньше я старалась всем доверять, а в нашей профессии это не всегда полезно. Я имею в виду то, что мы читаем в СМИ. В детстве в моей картине мира не было представления, что кто-то может обманывать или неправильно преподносить информацию. Сейчас я понимаю, что нужно всё проверить и сопоставить на десять тысяч раз, если не больше!

— А как ты определяешь, можно ли доверять какой-то информации?

— Это зависит от источника: где я увидела статью, кто её написал, кто мне её посоветовал, через что я на неё вышла. Много факторов, на которые обращаешь внимание, прежде чем чему-то довериться. Я доверяю «Тайге.инфо», поэтому я там работаю.

— Как ты думаешь, должен ли журналист быть категоричным в своих убеждениях? Ведь бывает так, что в случае противостояния между людьми послушаешь одних — кажется, что они правы, послушаешь других — и они тоже правы! Так как же тогда определить свою позицию?

— Я вообще считаю, что жизнь – это одно сплошное сомнение. Если ты всегда в чём-то сомневаешься — ты развиваешься. Ты начинаешь искать новую информацию. Конечно, у тебя как у человека может быть личный взгляд на какую-то ситуацию или персону, ведь мы все субъективны по природе. Но это должно минимально влиять на твою работу как журналиста. Я не люблю обобщений. Вот, например, сейчас у нас конфликт якобы либералов с якобы православными активистами. Это одна масса людей против другой массы. Есть некий образ мыслей у одних и у других, представленный нам в СМИ. Но я уверена, что пообщавшись с одной и с другой стороной, и там, и там можно найти близкого тебе, думающего человека, который в принципе в чём-то прав. А можно, наоборот, найти человека, который абсолютно абсурден. Поэтому я не люблю оценивать массы. Я люблю углубляться в частные случаи, и уже из частности делать какие-то выводы. Нельзя говорить о какой-то истине в последней инстанции. Я думаю, что она просто существует, а мы к ней каким-то путём идём. И жизнь – это вот такой путь. А истина откроется потом. Это мои домыслы.

— Но есть же категоричные журналисты, которых все любят и с интересом читают?

— Это уже другой статус. Когда ты добиваешься авторитета, то ты уже со своей экспертной точки зрения имеешь право заявлять свою личную позицию. И народ любит такие вещи, потому что людям интересны интерпретации смыслов. Им не всегда интересно просто узнать факт: все хотят наполнения, чтобы им объяснили, что происходит. Можно извлечь кучу фактов из окружающего нас информационного пространства, но соединить их в голове бывает трудно. По идее, так и нужно делать: узнавать множество фактов и уже тогда формировать свою позицию. Но проще прочитать мнение эксперта, которому ты доверяешь. Ты думаешь: «Он уже наверняка большую работу с фактами проделал, и на их основе составил именно такое авторитетное мнение. Поэтому я, пожалуй, «лайк» поставлю».

— Так каким быть: категоричным или нейтральным в журналистике?

— Журналистика-то разная! Не мне, наверное, говорить про классификацию: бывает новостная журналистика, бывает та же колумнистика, и они просто диаметрально противоположны. Ты, как журналист, должен отражать действительность – это твоя миссия. А какими формами, какими способами – это мы можем прочитать в учебниках. Или изобрести свой собственный стиль подачи.

— Какой стиль выбрала ты?

— Мне ближе документальный стиль. Поэтому я не выбрала, например, работу на ТВ: мне не нравится разговаривать напрямую с аудиторией. Я не люблю стенд-апы, не люблю закадровый текст, не люблю кому-то что-то объяснять или описывать. Зачем мне в видео описывать что-то самой, если видеоряд и герои сюжета опишут это в сто раз лучше? Поэтому всё, что от меня требуется – уметь наблюдать. Конечно, тут опять же встаёт вопрос субъективности: разные люди могут в одном и том же кадре увидеть диаметрально противоположное, как получилось с сюжетом про «Расточку».

Видео Анастасии Кораблёвой о бедственном положении людей из бараков новосибирского микрорайона «Расточка», набравшее более 160 тысяч просмотров на YouTube – прим. автора

Когда я пришла снимать видео, я увидела бедных людей, которые попали в такую жизненную ситуацию, в которой они мало что могут сделать без помощи власти. Это зарисовка об одном доме, который, по сути, описывает все такие дома и отношение к ним властей. Дом не расселяется 10 лет. Этим видео я говорю: «Ребята, посмотрите, что происходит, и подумайте, вам совесть-то позволяет с этим жить, когда вы лишь обещаете столько лет?». Когда я приехала и познакомилась с жителями дома, мне стало их жалко. А какие отклики читателей я увидела? «Люди виноваты, люди сами всё загадили».

— Но ведь такая позиция тоже может быть?

— Позиция может быть абсолютно любая. Очень трудно о чем-то судить, когда ты сам не видел, не бывал и вообще не в курсе. Я провела в этом доме целый день, но и я не могу сказать, что я в курсе. В курсе только те люди, которые в этой ситуации оказались. Не сами же бабушки довели дом до такого состояния. Туда приходят наркоманы, пьют, мусорят. Как будто мы сами такие правильные и каждый день свой подъезд моем или мусор там убираем. Моя позиция такая: не осуждай. Просто покажи, как есть. Я представила позицию людей, которые там живут. Но у многих они не вызвали сочувствия, из-за этого я расстраиваюсь. Ведь среди читателей были люди, которые не знали даже, что «Расточка» вообще существует, и что люди живут в таких условиях в наши дни. А там пятьдесят с чем-то таких домов! Я зашла в первый попавшийся.

— Ты начала работать в «Тайге.инфо» ещё в университете. Как ты туда попала?

— Благодаря мастер-классу «Мультимедиа в журналистике», который проводил в НГУ Кирилл Канин. Когда он начал показывать работы, я сразу про себя подметила: «Вот это – то самое, что мне нужно!» Нет закадрового текста и «голимых» стенд-апов, нет вообще образа журналиста в работе. Очень интересная форма подачи: что-то вроде журналистского мини-кино. Это, конечно же, не кино, а своеобразные сюжетные видео, куски действительности. И мне так это понравилось, что я по окончании мастер-класса подошла к Кириллу Канину и сказала, что мне нужна работа. «Есть ли у вас какие-то вакансии?» Он спросил, на какую должность я хочу устроиться. Да если честно, на любую. Конечно, хотелось работать с видео, но при необходимости я была готова и писать. Тогда я ещё мыслила такими классификациями: есть оператор, есть монтажёр, а есть журналист. Вот этими клише. Вечером я прислала ему свои сюжеты, и то ли в этот же вечер, то ли на следующий день он написал мне: «Приходи с трудовой книжкой». И всё, я с ходу начала снимать. И тогда у меня начали стираться границы между разными видами деятельности.

— Ты можешь назвать себя универсальным журналистом?

— Это звучало бы слишком самонадеянно. Но я человек, который движется в этом направлении, однозначно. Насколько качественно я выполняю все функции – это вопрос. То, что я их выполняю – факт. Возможно, в некоторых ситуациях действительно нужно было бы разделить обязанности, потому что трудно следить за кадром, за диктофоном и за речью спикера одновременно: периодически ты от чего-то отключаешься. Но всё приходит с опытом.

— Ты говоришь, «мини-кино». То есть это уже ближе к искусству?

— Я вообще считаю, что журналистика тоже может быть искусством, тем более когда создаёшь видео. Даже в видео про ужасы «Расточки» есть вопрос операторства. Ну лично для меня это красиво. Что бы ни было в кадре, сам кадр и процесс съёмки для меня – искусство, творчество в прямом смысле слова. Некоторые операторы приходят и быстро стреляют три плана для сюжета: общий, средний и крупный. Да, тогда, наверное, это не искусство. Но я так не работаю.

— Работа над каким проектом запомнилась тебе больше всего за время твоей работы в «Тайге»?

— Знаешь, я не могу назвать любимый проект… Но всё же расскажу про один. Нас отправляли в командировки на многие ГЭС, мы каждый раз привозили оттуда уйму материала и делали из этого объёмные сюжеты. В эту работу я сразу влюбилась! Во-первых, меня уже в последние годы учёбы в университете привлекали технические темы: наука и производство. И когда мы начали ездить по ГЭС, я увидела мощные механизмы, созданные человеческими руками, встроенные в ещё более мощную природу. Меня вся эта монументальность поразила, и мне захотелось об этом постоянно рассказывать и показывать. Во-вторых, типажи. Гидроэнергетики — это настоящие герои, которые посвящают своему делу всю жизнь. И вот, один раз, когда я приехала из командировки из Дагестана, где мы снимали две ГЭС – Гергебильскую и Ирганайскую, я в состоянии творческого подъёма подумала, что у нас же есть своя, Новосибирская ГЭС, про которую мы ничего не снимали. И я решила из патриотических чувств и любви к гидроэнергетике снять фильм про нашу ГЭС.

— Нужен же был какой-то повод?

— Да, я стала искать инфоповоды. К моему счастью, буквально через несколько месяцев была дата — 60 лет с укладки первого кубометра бетона в фундамент Новосибирской ГЭС. И я начала одна, вне редакционных заданий работать над фильмом. При помощи пресс-службы нашла спикеров, множество раз была на самой ГЭС, снимала с тех точек, о которых можно только мечтать. Меня водили всюду, куда бы я ни показала пальцем. Все были рады. Гидроэнергетики — очень открытые люди, несмотря на то, что сам объект закрытый. Если ты представитель СМИ, делаешь благое дело и правильно преподносишь это своим героям, то они всегда будут рады. Мне приятно, что я сделала такой важный продукт для себя самой и для своей родины, Новосибирска. И сделала именно в том ключе, в котором люблю.

— Как ты думаешь, могут ли у работы журналиста в Новосибирске быть какие-то преимущества по сравнению с аналогичной работой в столице?

— Региональная журналистика, конечно, такая... региональная. Но при этом никто тебе не мешает стараться выводить её на качественный уровень. Так как я не работала долгое время в Москве, мне трудно сравнивать. Но, я думаю, здесь, в регионе, за какой-то период плотной работы ты будешь хорошо знать почву, станешь полноценной рабочей силой, которую будут знать. Не с целью прославиться, а в рабочем смысле. Москва настолько обширная, что охватить её сложновато. А Новосибирск, как мне кажется, можно. А ещё тут многое от человека зависит: мне, например, близка провинциальная душа. Я ценю простоту в людях. Может быть, это стереотип, но в Москве всё как-то иначе. Если я люблю снимать село, то зачем мне ради этого ехать в Москву?

— А ты любишь снимать что-нибудь несерьёзное, развлекательное?

— Не люблю, но иногда приходится. В лучшем случае я отношусь к этому как к эстетической задаче. То есть если это, например, животные в зоопарке, то я могу пойти и поснимать животных, потому что это красиво! А вот чего я совсем терпеть не могу, так это опросы: когда выходишь на улицу, ловишь случайных людей и спрашиваешь их о чём-то. Это несерьёзно, для того, чтобы провести нормальный социологический опрос, ты должен сделать большую выборку людей. Случайные десять прохожих — это просто случайные десять прохожих. Возможно, это моё личное, я просто не люблю этот жанр. Я вообще против «залепухи», потому что в ней нет фактуры и нет смысла. Вот и всё. Потому что если это красиво, но бессмысленно, то я готова за это взяться, просто потому что это красиво! Если это и красиво, и имеет смысл — то я вообще с радостью! Если это имеет смысл, но не красиво, то это нужно сделать, потому что важно. А если ни то, ни другое — то зачем?

Подготовила Антонина Кощеева