8 июля в России отмечается День семьи, любви и верности. Несмотря на то, что Новосибирский государственный университет достаточно молодой, в его стенах сформировалось немало семейных династий. В преддверии праздника мы взяли интервью у Ирины Георгиевны и Евгения Ивановича Пальчиковых, профессоров кафедры общей физики Физического факультета НГУ, недавно они отметили золотой юбилей совместной жизни. Пара поведала нам трогательную и душевную историю о том, как они познакомились, какой путь вместе прошли, какие жизненные принципы помогли им преодолеть все трудности и что они думают о будущем.

— Как состоялось ваше знакомство?

— Ирина Георгиевна: Вполне банально. Я училась на 1 курсе Физического факультета НГУ, а некоторые мои подруги — на математическом, и проживали в 6-м общежитии. Иногда мы захаживали друг к другу в гости поболтать и попить чайку. Девушки были аккуратными и по-немецки хозяйственными, приятными собеседницами, рядом с ними всегда можно было отдохнуть, попробовав булочки или печеньки, которые они сами и пекли. Вот на таком чаепитии я и увидела физика, который самозабвенно настраивал антенну старенького телевизора (что было, и правда, нелегко). Подружка сказала, что это — Жека и он присоединится к нам, когда ТВ заработает. Но за время моего присутствия этого не произошло. Скорее всего, он даже не заметил меня.

— Евгений Иванович: Я тогда мало что замечал. Я был на пятом курсе. Излучательная рекомбинациях в диодах Ганна, лазеры, которые привозил Жорес Алфёров и его сотрудники и которые нужно было испытывать в жидком азоте, заведование лабораториями физического практикума в ФМШ, спецкурс в ФМШ, да ещё и диплом.

— Что привлекло друг в друге?

— Ирина Георгиевна: Мы заметили друг друга значительно позже, через четыре года, когда, как говорится, настало время, подходящее для перемен. Летняя школа ФМШ, я и подружка с матфака работаем преподавателями и живём в одной комнате. За окном — август, тёплые дни перемежаются тёплыми дождями, после обеда мы ходим со школьниками на пляж, а вечером можно погулять по прохладным лесным тропинкам. Обстановка, располагающая к знакомствам и беседам. Евгений Иванович окончил Физико-математическую школу при НГУ и, конечно, очень хорошо понимал смысл и ход решения задач, которые мы разбирали со школьниками. Я же окончила среднюю школу 176 города Новосибирска и начала преподавать фактически с 12 лет. Дело в том, что тогда было принято «подтягивать» двоечников, коих в нашем классе было предостаточно, и мне, будущей золотой медалистке, поручалось проводить с ними дополнительные занятия. Так что нам с Евгением Ивановичем было о чём поговорить.

Поженились мы весной 1975 года. Наши друзья и подруги превратили это мероприятие в настоящую комсомольскую свадьбу, где всем было весело и комфортно. Приятная музыка, поздравления родственников, весёлые розыгрыши для молодёжи и, конечно, вкусная еда.

— Что составляет основу ваших отношений?

— Ирина Георгиевна: Это очень правильная формулировка вопроса. Основа — это всегда и во всём врождённые, а не приобретённые или воспитанные качества и формы поведения. У нас с Евгением Ивановичем были и есть одинаковые врождённые представления о взаимоотношениях гендеров в семье, которые подкреплялись семейными отношениями наших родителей и всеми коленами нашей генеалогии. То есть семья для нас — это единственно возможная организация жизни. Можно сказать, наша семья — типичный пример восточнославянской семьи, мы любим жизнь и друг друга — просто, ясно, понятно.

Судьба не была к нам особо благосклонной. У нас родилась единственная любимая дочь. И можно сказать, наша жизнь — это дорога перемен. Мы шли по жизни тем путём, который выбрали в начале. Каждый из нас много и упорно работал по выбранной специальности, невзирая на социальные бури и обвалы в стране. Мы остались верными своим предкам, отечеству и призванию. А это удалось далеко не всем нашим друзьям, которые разлетелись по разным городам, странам и материкам…Эти последние строки кажутся какими-то слишком общими, выхолощенными. Попробую вспомнить что-нибудь определённое из прошлого века.

По-сибирски холодная зима 1996 года… Но для нас, сотрудников СО РАН, это была настоящая стужа. Стужа на улице, стужа в плохо отапливаемых квартирах, стужа в квадрате – на рабочем месте… Температура в рабочих кабинетах 1-ого этажа Института  не поднимается выше +15C. Разруха экономики, жизненных устоев ураганом врывается в души. Массовая эмиграция никого не удивляет. 

Я в нерешительности иду по коридору второго этажа главного корпуса ИАиЭ СО РАН в сторону библиотеки. Я не училась на кафедре Сергея Глебовича Раутиана. Наше взаимодействие ограничивалось моими отчетами в бытность в аспирантуре и моими редкими выступлениями на объединенных семинарах да отчетами моих учеников – студентов кафедры Квантовая оптика. Но сейчас я хочу обратиться именно к Сергею Глебовичу, потому что именно он всякий раз задавал вопросы, выдававшие и его глубокое понимание задач, которыми я занималась, и его интерес к ним, и внутреннее стремление понять и помочь. Лучшего научного консультанта и не пожелаешь! И вот — последняя дверь слева, ключ торчит в замочной скважине. Вхожу. Сергей Глебович сидит за ближним ко входу столом, на котором веером разложены  бумаги, поднимает голову, удивленно смотрит на меня. В глазах — беспредельная усталость, даже подавленность. Здороваюсь, объясняю причину своего обращения: «Сергей Глебович, пожалуйста, не могли бы вы согласиться быть моим научным консультантом в докторантуре Университета?» Непонимание, почему в университете, почему нельзя в Институте? «Дело в том, что и я и мой муж не получаем заработную плату в институтах уже полгода. Я должна или продолжить образование, или найти оплачиваемую работу, уйдя из Института». Молчание длится, возникает ощущение, будто материализовались какие-то воспоминания Сергея Глебовича, что-то из прошлого  неожиданно для него самого вдруг вернулось, и теперь решение должен принять он. Удивительная бессловесная ясность происходящего несколько пугает меня: «Извините, я, конечно, могу обратиться к другому профессору….». — «Нет, нет, конечно, давайте посмотрим ваши бумаги.» Так начался в моей жизни короткий период сотрудничества с Сергеем Глебовичем.

План работ в докторантуре был совершенно очевиден для меня, предполагалось развить теоретические работы по дифракционной оптике, совершенствуя методики расчёта и оптимизируя характеристики дифракционных оптических элементов и их каустик. Существующие компьютеры позволяли уверенно проводить расчеты дифракции в приближении Френеля. Практическая необходимость таких расчетов была связана с разработкой оптических элементов с увеличенной глубиной фокуса. Казалось, что расчеты не вызовут никаких затруднений. Я выполнила численное моделирование, представила результаты в виде графиков, еще графики, еще, еще…..  и поняла, что численный расчет в данном случае — одно из зол. Недостаточно рассчитать численно, нужна формула.

Оформив свои результаты в виде публикации, я решила обсудить их с Сергеем Глебовичем. Да, это был 1997 год. Вдоль кабинета Сергея Глебовича, от окна до входной двери расположились два древних стола. Какие-то две ржавые тряпочки играли роль штор. Не менее древняя доска на левой стене от входа и ряд стульев между противоположной стеной и длинным столом делали комнату практически непроходимой. Зато здесь было удобно читать лекции студентам, расположившимся на этих опасных за своей древностью стульях. Необыкновенно украшала кабинет доросшая до второго этажа рябина за окном, газетный портрет Штирлица (Вячеслава Тихонова) заставлял каждого помнить об «ушах и глазах империи», а трогательная статуэтка (елочки, вырезанные внутри массива стекла) почему-то напоминала о детстве.  Сотрудники-посетители усаживались на ближних ко входу стульях, и все обсуждения происходили в весьма стесненном пространстве. Сергей Глебович был очень занят, но я все же улучила минуту, обратив его внимание на графики. Конечно, все расчеты выполнены аккуратно, ошибок нет, почему же нужна ревизия? «Сергей Глебович, это же ерунда какая-то, а не физика!»  Странно, но этот ребяческий порыв почему-то задел его, и началась работа настоящего мага.

Как сейчас понятно, основная сложность заключалась в том, чтобы найти правильную постановку задачи, выявить основные величины, взаимосвязь которых отражает физическую сущность. Завораживающее действие оказывали также публикации предшественников, в частности, знаменитого Эмиля Вольфа. В их работах использовались вовсе неудобные переменные, но приходилось постоянно сравнивать наши выводы. Формулы переписывались снова и снова, и каждый раз необходим был численный расчет, и аккуратные графики, и крупные подписи (чего не позволяла программа расчетов). Истинное понимание приходилось буквально добывать, полгода ушло на это движение вслепую. Наконец, Сергей Глебович предложил способ построения аппроксимирующей формулы, который в конце концов и позволил нам найти первую дифракционную поправку к формуле линзы для всех практически важных случаев.

Да. Это очень маленький кусочек воспоминаний о работе в Институте. Но ведь и без Университета нашу жизнь представить невозможно…

— Какое из профессиональных достижений супруга/супруги вы считаете наиболее значительным?

— Евгений Иванович: Достижений много. Начнем с королевы физфака J. На работе — кандидат, затем доктор технических наук. Заведующий лабораторией в КТИ НП СО РАН. В НГУ — заместитель декана физического факультета. В семье — воспитала не только дочь, но серьёзно поучаствовала в воспитании и обучении четверых внуков. А ещё домашние заботы — это серьёзная нагрузка.

— Ирина Георгиевна: Евгений Иванович — известный российский учёный. Вот только некоторые достижения: исследование первых в СССР диодов Ганна, созданных в ИФП СО АН 1970-1972 гг. Про них обыватель не знает, но это сейчас в каждом измерителе скорости в ГИБДД и в камерах на дорогах это основной прибор, а также в спутниковых тарелках. Участие в создании первой в СССР КМОП фотоматрицы в 1977 году, изготовленной в НЭВИ (НПО «Восток») и в Новосибирске. Тогда не для фотоаппаратов, а для считывания матрицы информации в голографической памяти компьютера. Такая память была создана в ИАиЭ СО РАН. Разработка и создание в 1970-х 1980-х годах первой в СССР установки молекулярно-лучевой эпитаксии (МЛЭ) ИАиЭ совместно с НПО «Восток». До создания установок МЛЭ в ИФП СО РАН. Разработка и дальнейший заводской выпуск серии импульсных рентгеновских аппаратов серии ПИР-600 для исследования быстропротекающих и взрывных процессов. Этими аппаратами были обеспечены все полигоны и взрывные лаборатории СССР.

Евгений Иванович: В ФМШ и НГУ тоже было немало сделано. В 1970 — 1974 гг. придумал и построил ряд оригинальных лабораторных работ для физического практикума ФМШ при НГУ. 20 лет преподавал физику в ФМШ при НГУ — с 1974 по 1994 г. Создал кафедру естественных наук Высшего колледжа информатики НГУ при его организации и далее ей заведовал в 1992 — 1999 гг. С 1985 года по настоящее время (40 лет) — преподаю в НГУ. С 2014 г. — заведующий кафедрой физики сплошных сред ФФ НГУ. Но главными достижениями в НГУ я считаю следующие два. Во-первых, с 1975 года по настоящее время читаю лекции с физическими опытами в летних физико-математических школах (ЛФМШ) при НГУ. 50 лет каждый год — без единого пропуска. Во-вторых, с 1989 года по настоящее время на кафедре общей физики веду лекции «Введение в технику физического эксперимента» для студентов 1-го курса Физического факультета НГУ. За 35 лет через меня прошло более 5,5 тысяч студентов — будущих физиков и не только физиков. Надеюсь, что то, что я рассказывал, и главное — показывал в экспериментах, что-то оставило в их головах и повлияло на дальнейшее представление об окружающей действительности.

— Как вам удаётся найти баланс между семейной жизнью, преподавательской и научной деятельностью?

— Ирина Георгиевна: Легко, мы не ищем баланса, мы просто живём.

— За что вы больше всего благодарны своим родителям?

— Ирина Георгиевна: Я не стану описывать судьбу родителей, единую с судьбой миллионов сибиряков. Основной урок, который я получила в раннем детстве, касается межнациональных отношений. Мой родной Новосибирск — это город четырёх ветров, перекрёсток всех дорог: и железных, и шоссейных, и кочевых, и речных.. Послевоенные 50-ые годы были очень тяжёлыми и трудными для жителей. Наша семья жила на улице 1-ая Школьная (которой уже не существует), двухэтажные брусчатые дома были окружены заборами, так что образовывался небольшой замкнутый мирок в каждом дворе. И в нашем дворе существовал свой интернационал: русские, ссыльные немцы, цыгане, мордва, татары, украинцы — жили весьма стеснённо, без громких ссор или скандалов. И мы — дети — играли единой оравой. И главное было, чтобы никого не обидеть, чтобы всё было честно. Помню, как в общем коридоре моя бабушка договаривалась с соседкой: «Давай, ты не будешь стирать в субботу, а я не стану мыть пол в пятницу…»

Евгений Иванович: С детства я был окружен техникой самого разного вида. Мой отец — пилот и авиамеханик — был демобилизован в городе Леово, тогда в Молдавской ССР, где я и родился в 1949 году. Мать — уроженка посёлка Белый Колодезь. Когда мне было 2 года, семья переехала в Алтайский край, откуда был родом мой отец. В Бийске отец работал инженером на котельном заводе, руководил строительством объектов огромного комбината в Бийске по производству ракет (РСМ-52) для подводных лодок системы Тайфун, кирпичным заводом. Мать работала в лабораториях котельного завода. Жили мы в Бийске в частном секторе в доме, который построил отец с родственниками. На улице все дети были как братья.

— Какие таланты вы видите в ваших детях и внуках, чем гордитесь?

— Ирина Георгиевна: Наши потомки — продолжение нас самих. И нам всегда было понятно, чем именно нужно им помочь, чему научить, куда направить. У нас четверо любимых внуков, которых мы многому научили, помогли выбрать направление специализации. И одним из моментов, приятно удививших меня, был следующий. На втором курсе МФТИ, где обучается наша старшая внучка (золотая медалистка), преподаватель объявляет: «А этот материал вы будете изучать по публикации И. Г. Пальчиковой». «Как!? Это же моя бабушка!» — реакция внучки была незамедлительной.

— Воспитание детей и воспитание внуков — в чем разница? Верно ли для вас, что внуков любят больше, чем детей?

— Ирина Георгиевна: Я не вижу никакой разницы. Мы одинаково заботились и о дочери, и о внуках. Мы им не читали морали, просто в нашем сердце нашлось место им всем.

— В чем секрет счастливой семейной жизни? Как работать над своими отношениями, чтобы они были гармоничными и приносили обоим счастье?

— Ирина Георгиевна: Кажется, что я уже ответила на эти вопросы. Можно лишь уточнить. Все секреты уже много раз раскрыты в древних сказках: «нет счастья за морем, ищи его рядом». Счастье не бывает вечным или непрерывным: «готовь сани летом», «любишь с горочки кататься — люби саночки возить». И главное — жизнь кончается не завтра.

Благодарим за помощь в подготовке интервью семью Пальчиковых и Жанну Яковлевну Ермолу, заместителя декана Физического факультета НГУ по внеучебной и воспитательной работе, начальника социального управления НГУ.

Фото из архива семьи Пальчиковых.